– Вот это да! – Глаза режиссера горели не хуже прожекторов. – Я такой игры не видел уже лет сто! Такое творить, уму непостижимо! Молодцы. Выше всяких похвал. Я увеличу ваши гонорары в полтора раза.
Рене и Анаис улыбались. Им было приятно слушать такие бурные похвалы в свой адрес.
– Вот что значит работать с профессионалами! Я отправлю миссис Теренс машину цветов.
Тут к режиссеру подошел один из монтажеров и стал что-то объяснять, благодаря чему Анаис и Рене на какое-то время оказались вне его внимания.
– Может, слиняем, пока он занят? – Рене лукаво подмигнул ей.
– Одобряю. – Анаис медленно двинулась к выходу с площадки.
Подождав несколько секунд, Рене последовал ее примеру. Через минуту они уже шли по коридору студии и смеялись. У обоих было отличное настроение.
– А то можно до следующего утра слушать его дифирамбы.
– А мне, знаешь ли, не очень-то приятно стоять там в халате. И вообще, за такие откровенные кадры должны платить больше. Несправедливо. Почему мужчины никогда не должны раздеваться. Сколько снимаюсь, парни голые только по пояс, в лучшем случае в шортах, а то и, как ты сегодня, в джинсах.
Рене только развел руками.
– Видимо, голые мужики не так нравятся публике. Смотрятся не слишком эстетично.
– Ну да, – возмутилась Анаис, – а женщины должны отдуваться за обоих. Как будто этим можно заниматься, если парень одет.
Они подошли к гримеркам.
– Ладно, через час встретимся на улице, – сказал Рене, заходя в свою раздевалку. – Тогда и поговорим.
– Хорошо, – кивнула Анаис.
И двери синхронно захлопнулись.
Этот день они почти весь провели вместе. До обеда снимали невинные сцены прогулок по морскому берегу, тропические пейзажи и общение с островитянами, которых играли европейские негры. Потом сходили в ресторан, где Рене заказал какой-то чудной обед из морских водорослей, креветок, кальмаров и мидий, как он выразился для полноты экзотических ощущений. Анаис, конечно, предпочла бы более традиционное меню, но уж гулять так гулять.
После, в перерыве, гуляли по Лондону. И опять им было легко и интересно друг с другом. Рене даже рассказал о пожаре на ферме отца. Анаис заметила, что неплохо бы помочь семье. Например, она бы сейчас помогла даже своей матери, бросившей ее в младенчестве. А поскольку Рене был в отличном расположении духа, то, зайдя в банк, тут же отправил домой целую тысячу фунтов, ту самую, которую выиграл в «Королевском Аскоте».
Сразу после перерыва перешли к самым откровенным снимкам. Режиссер оставил на них почти шесть часов, зная, что обычно такие вещи моделям даются не вдруг, будь они хоть трижды профессионалы. Но Рене и Анаис управились за какой-нибудь час. В результате до поезда вечером у них оставалось еще много времени. Все-таки столицу Англии стоит посмотреть, мало ли когда теперь выберешься.
Когда Рене вышел на улицу, Анаис еще не было. Погода в Лондоне существенно отличалась от виндзорской, а может, просто сильно изменилась со вчерашнего дня. Так или иначе, но небо сделалось серым, плотная завеса облаков спеленала солнце, и его совсем не было видно. Однако воздух значительно посвежел, словно промытый дождем, стало несколько прохладней. Для Рене самая та погода. Это после таких-то откровенных съемок! Тело, еще разгоряченное, распаленное желанием, не хотело приходить в норму. Приятная дрожь возбуждения то и дело пробегала по нему, ища выхода нереализованной энергии. Рене даже радовался, что Анаис задерживается: если бы она сейчас стояла рядом, неизвестно, чем бы это кончилось. Он энергично прогуливался взад-вперед перед крыльцом студии в надежде успокоиться. Не мешало бы пойти холодному дождичку этак минут на пятнадцать. Рене тяжело дышал, чувствуя, как ладони и лоб покрывает испарина. Он хотел, хотел соединиться с Анаис вопреки здравому смыслу и совести. Причем прямо сейчас. Режиссер может сколько угодно рассыпать похвалы их с Анаис профессионализму, но если бы он знал правду… Рене не играл. Он действительно наслаждался тем, что держал ее в своих объятиях. Не будь там камер, ровным счетом ничего бы не изменилось. Хрупкая, нежная Анаис таяла в его руках, и ему хотелось раствориться в ней, слиться с ней в единое целое. Теперь Рене знал, насколько хорошо может быть с женщиной. Увы, но даже с Энн он не испытывал такого острого приступа желания. Вот только… Рене не мог сказать точно, но ему показалось, что и Анаис переживала нечто подобное. Ни одна модель еще не отдавалась ему с такой полнотой. Нет, так играть просто невозможно. Она не была его партнершей, она была его любовницей. Страстной, пылкой, желанной и горящей ответным желанием. И сегодня Рене понял, что ему следует делать дальше. В конце концов, если вспыхнувшие чувства взаимны, то Мартин не станет серьезным препятствием. Джуди – тем более. Какое им с Анаис будет дело до Теренсов? А Рене уже знал, что влюбился. Определенно и точно. Причем это новая любовь была куда более сильной, чем чувство к Энн. Ох сколько проблем! Но все будет зависеть от решения Анаис: захочет остаться – хорошо. А если зыбкое существование с Мартином окажется для нее большей ценностью, чем чувства?
В этот момент двери распахнулись, и Анаис, неотразимо прекрасная в сером открытом кардигане, легко сбежала по ступенькам.
– Заждался? – Она была румяная, веселая, в голосе звучали игривые нотки.
Рене широко улыбнулся.
– Куда мы идем? – Он почувствовал, как Анаис взяла его за руку, но, спохватившись, тут же отдернула кисть.
Оба сделали вид, будто ничего не произо-шло. Но повисшая пауза была лучшим подтверждением того, что они подумали об одном и том же.
– Итак, мы остановились на несправедливости общества по отношению к моделям. Точнее, о более частой, чем у мужчин, необходимости раздеваться, – напомнил ей Рене, чтобы уйти от запретной темы. – Я считаю, что женщина создана для любви так же, как мужчина для тяжелой работы и преодоления трудностей. А отсюда вытекает, что для нее обнажаться более естественно. К тому же женское тело гораздо красивее, гармоничнее мужского.
– Ну не знаю, – пожала плечами Анаис. – Что бы там ни говорили о красоте и естественности, но до восемнадцати лет работать мне было гораздо легче. Несовершеннолетним запрещено сниматься в подобных рекламах. Мне никто их и не предлагал. Теперь, конечно, выбор за мной, но иногда режиссер может надавить, если заключаешь контракт. К тому же и платят за подобные вещи всегда на порядок больше. Есть разница: пару раз раздеться и получить за неделю месячный гонорар или вкалывать каждый день, но при этом хранить целомудрие. Пожалуй, я выбираю первое. – Анаис, увлекшаяся своими рассуждениями, не заметила, что Рене уже давно смотрит на нее удивленно. – Что?
