Лоренцо, ни слова не говоря, проводит ее до дверей спальни. Лишь тогда Вивиан наконец осмелилась поднять на него глаза и спросила:
— А где будете вы во время церемонии открытия выставки?
— Завезу Паолу на трибуны, чтобы она могла оттуда полюбоваться на Джанни, а сам отправлюсь в офис. Буду следить за открытием по телевизору. Встретимся сразу после речи Джанни — нам предстоит ланч вместе с Якопо и некоторыми особо важными гостями.
— Надеюсь, открытие пройдет успешно. Так хочется, чтобы у вас все было хорошо!
— А у меня уже все хорошо. — Смысла этой фразы девушка не уловила. — Доброй ночи, Вивиан. Сладких снов.
— И вам.
Она вошла и спальню, затворив за собой дверь. И тотчас же на нее навалилась черная тоска. Сегодня вечером он сказал, что считает ее единственной честной женщиной из всех, кого знал, Вивиан слишком любила его, чтобы и дальше продолжать лгать. Как же быть? Как жить дальше и продолжать уважать себя? Остается только одно — сейчас же, сию минуту пойти к Лоренцо и признаться ему во всем. И если он прогонит ее прочь немедленно, что ж, кара будет ей только по заслугам.
Не тратя ни секунды, Вивиан выбежала в коридор и, надеясь, что никто из домочадцев не заметит ее, поспешила к спальне Лоренцо.
На ее стук ответила мертвая тишина. Быть может, он сейчас в ванной? Не зная, что делать, девушка постучала вновь. Потом окликнула:
— Лоренцо!
Внезапно дверь отворилась. Он стоял на пороге в наполовину расстегнутой рубашке. Одного взгляда на широкую полуобнаженную грудь, покрытую темными вьющимися волосками, хватило, чтобы у Вивиан перехватило дыхание, а ноги подкосились.
Она подняла взгляд — но это была ошибка. Черные, бездонные глаза Лоренцо оставались непроницаемы. Разозлило ли его столь внезапное вторжение? Раздосадовало ли? Ответа Вивиан не знала.
Лоренцо оперся рукой о косяк.
— В последний момент вам пришла в голову какая-то новая блестящая идея и вы хотите обсудить ее со мной?
Он издевается или говорит серьезно? Звуки глубокого грудного голоса повергали Вивиан в трепет. Дыхание Лоренцо чуть отдавало виски. Вивиан еще никогда не замечала, чтобы он пил в одиночку. Так что же заставило его сейчас потянуться к бутылке?
Она нервно крутила на пальце кольцо.
— Нет… Нет, я хотела обсудить с вами один вопрос, не имеющий к ярмарке ровным счетом никакого отношения. Но, вероятно, я зря вас потревожила. Уже слишком поздно. Простите…
Должно быть, Лоренцо почувствовал ее напряжение. Он схватил се за плечо, не давая уйти.
— Не за что извиняться. Вивиан, заходите. Я просто пропустил рюмочку на ночь, чтобы лучше спалось.
— Наверное, вы волнуетесь за брата сильнее, чем хотите показать.
Взгляд Лоренцо не отрывался от ее губ, сбивал с толку, мешал говорить.
— И это тоже, — медленно кивнул он, закрывая дверь за своей полночной гостьей. На столике в углу она разглядела пустой бокал. — Я бы и вам предложил выпить, но что-то мне подсказывает, что вы вряд ли согласитесь. Если у вас дело такое, что в двух словах не скажешь, садитесь.
Дойдя до черты, за которой отступление было уже невозможно, Вивиан повиновалась.
— Лоренцо…
— Хорошее начало. Почему-то, хотя почему именно я, хоть убей, не пойму, вы словно бы не хотите называть меня просто по имени.
— Потому что… это стирает грань в отношениях «работодатель — служащий».
— Неужто я для вас всего-навсего работодатель, и никто больше?
— Конечно нет… То есть не всего-навсего. Мы стали друзьями… — сердце бешено колотилось в груди Вивиан, — поэтому я решила открыть вам все.
— За этим вы и пришли?
— Да. — Она нервно облизнула пересохшие губы. — Сегодня вы сказали, что я — единственная честная женщина из всех, кого вы знаете.
— Да. И я не шутил.
— Тогда вы должны знать, что кое в чем я не была с вами честна до конца. Точнее, не в кое в чем, а в одном очень важном вопросе…
Глаза Лоренцо как-то странно блестели.
— Похоже, вопрос и в самом деле очень важный, если вы постучали в дверь моей спальни в столь поздний час. Продолжайте. Я слушаю.
— Это… это касается одного… случая, который произошел… много лет назад.
— Это связано с мужчиной? — очень тихо спросил Лоренцо.
— Да.
Вивиан скорее почувствовала, чем увидела, как он напрягся. Скорее предугадала, чем услышала следующий вопрос.
— Вы подверглись насилию?
— Почти. — Голос ее дрожал. — Потому что появился второй мужчина и спас меня.
— Слава Богу! — с облегчением выдохнул он. — А сколько вам было лет?
— Шестнадцать.
— Теперь я понимаю, отчего вы носите одежду, которая максимально скрывает ваше тело.
Вивиан зажмурилась. Лоренцо был так близок к отгадке — и так далек.
— Надеюсь, ваш спаситель хорошенько отделал мерзавца, прежде чем сдать его в полицию.
— Он оглушил его, а я его полюбила, — на едином дыхании произнесла девушка. — И с тех пор продолжаю любить. Лоренцо, этот человек…
Но закончить признание она не смогла. Дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел Джанни.
Увидев Вивиан, он растерянно остановился.
— Мисс Морлендер… не знал, что вы здесь. Я постучал. — Он обеспокоено взглянул на брата. — Тебе опять хуже?
— Я как раз пришла, чтобы справиться о самочувствии синьора Скалиджери, — сказала Вивиан прежде, чем Лоренцо успел произнести хоть слово. — Но он утверждает, что прекрасно себя чувствует, и даже выпил рюмочку перед сном.
— Лорентино, не надо бы тебе пить. При сотрясении мозга это очень вредно.
— Наверное, ты прав, — пробормотал Лоренцо. — А ты зачем пришел?
— Подумал, что если ты не слишком устал, то, может, послушаешь разок мою речь, а? Завтра, наверное, уже не успеем. Не хотелось бы опозориться и тебя опозорить.
Вивиан покачала головой.
— Не волнуйтесь, Джанни, я уверена, что вы не оплошаете.
Она поднялась из кресла и подошла к юноше и, встав на цыпочки, шепнула ему на ухо:
— Миссис Мьюлип еще полгода назад говорила мне, что ваш брат хочет, чтобы ярмарку открывали именно вы. По-хорошему, он должен был бы сам вам это сказать, но ужасно не хотел принуждать вас делать что-то против воли. Его дядя Бартоломео был слишком деспотичен, вот и он боялся пойти по его стопам.
Глаза Джанни засверкали.
— Спасибо, что сказали, — так же шепотом ответил он.
— Не за что.
Терпение Лоренцо пришло к концу.
— Что это еще за фокусы? — недовольно воскликнул он. — Можно подумать, что меня тут и в помине нет. Может, мне выйти, чтобы вы могли всласть посекретничать?
