— Может, Макс полюбит папу? — несмело предположила она.
— Я тоже надеюсь, хотя не все в жизни происходит так, как нам хочется, — печально заметила Нора. — В тридцать два года совсем не легко примириться с мыслью, что у тебя появится отчим. Естественно, Макс не бросится к нему с распростертыми объятиями. Хотя я не перестаю надеяться, что он изменит свое отношение, поскольку твердо решила выйти за Джеймса.
У Пенни отлегло от сердца, хотя она не переставала думать о том, что было бы, если бы Нора во всем слушалась сына. Тогда бы помолвку расторгли, и это стало бы непоправимым ударом для отца, Пенни потеряла бы работу, так как она ни за что бы не осталась с Норой, откажи та отцу. Но самое невыносимое было то, что она с Максом больше никогда бы не увиделась. Однако теперь стало ясно, что от самого страшного Пенни застрахована, и она решила больше не думать об этом.
На следующий вечер к ней зашла Ширли. С самого первого дня хитрюга ходила с виноватым видом, не скрывая враждебного настроя к Пенни. Поэтому неожиданный приход Ширли немало удивил девушку.
Ширли вошла и села возле кровати. Пенни озадаченно нахмурилась.
— Ну как, тебе лучше? — равнодушно спросила Ширли.
— Спасибо, намного лучше. — Возникла неловкая пауза. — А как ты? Надеюсь, без серьезных последствий?
— У меня так болела спина, но Макс не поверил мне. — В подтверждение перенесенных страданий на лице Ширли немедленно появилась плаксивая гримаса. Но, несмотря на комичность ситуации, Пенни почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Он так рассердился, что я пошла с тобой.
— Я тебя предупреждала, Ширли.
— Я думала, что он разозлится на тебя за то, что ты разрешила мне пойти с вами.
Пенни обомлела от такой неслыханной наглости. Ее темные глаза удивленно округлились.
— Ты хотела, чтобы Макс разозлился на меня?
Ширли неохотно кивнула:
— Только для того, чтобы ты перестала ему нравиться.
В еще почти детском голоске звучали нотки неподдельного страдания. На нее невозможно было злиться. Ширли действительно просто-напросто одинокий, заброшенный ребенок, которому катастрофически не хватает внимания. Неужели Макс не понимает этого? Пенни вспомнила, как он был внимателен и даже нежен с девушкой, когда узнал, что она целый день скучала одна, пока они с Пенни исследовали коралловый сад.
— Я уже устала повторять, Ширли, что не могу нравиться Максу, как ты себе это представляешь. — Пенни так хотела, чтобы Ширли поверила, что ей с трудом удавалось говорить спокойно.
— Наверное, ты меня теперь ненавидишь? — избегая смотреть на Пенни, с судорожным вздохом спросила Ширли. — Я понимаю, мне должно быть стыдно, но я все еще хочу, чтобы Макс возненавидел тебя.
Несмотря ни на что, Пенни искренне сочувствовала девушке.
— Да? И чего ты этим добьешься? — ласково поинтересовалась она.
Ширли резко повернулась и уставилась на нее глазами, полными ярости.
— Он мой! Я, по-моему, уже не раз говорила тебе: опекуны всегда женятся на своих воспитанницах! Он никогда не женится ни на ком другом!
— А что, он женится на какой-то другой девушке? — Внешне Пенни сохраняла спокойствие. — Макс, мне кажется, вообще не собирается жениться. Он заядлый холостяк.
— Последнее время он много обращает внимания на тебя. Я думала, после того похода он возненавидит тебя, будет винить в том, что ты взяла меня с собой и я повредила спину.
— Ничего ты не повредила, и в обморок не падала. Ведь так, Ширли?
— Ну и что, если и так, — к великому удивлению Пенни, согласилась девушка. — Все с самого начала пошло не так, как надо. Макс догадался, что я придуриваюсь, хотя и не понимал зачем.
— И он не спросил?
— Макс думает, я хотела тем самым вызвать его любовь к себе.
— Значит, он догадывается, что ты хочешь стать его женой?
— Мужчины всегда это чувствуют, разве нет?
— Тогда бы он… — Пенни вовремя опомнилась и остановилась.
Словно молния промелькнуло воспоминание об оскорбительном поцелуе, о язвительном смехе, когда она попыталась оттолкнуть его, и презрительном заявлении, что она сама дала красноречивый повод для этого.
— Ты меня ненавидишь, да? Да, Пенни? Ненавидишь?
— Нет, Ширли.
— Но почему!? Ты должна меня ненавидеть!
— Я понимаю, что ты переживаешь, Ширли. Ты влюблена…
— Нет… — вскипела Ширли, судорожно сжимая маленькие кулачки. — Я люблю его! Я… я умру, если он на мне не женится!
Слезы брызнули из глаз бедняжки. Пенни молча смотрела на нее, вспоминая, с какой уверенностью Ширли всегда заявляла, что Макс женится на ней, что он любит ее, в то время как объект ее пристального внимания ни о чем не догадывался. И тогда Пенни стало ясно, что сейчас в первую очередь Ширли пытается вернуть себе уверенность, снова убедить себя в том, во что она так пылко верила.
— Отрицай — не отрицай, я все-таки думаю, что для тебя это всего лишь увлечение. Просто тебе одиноко. Ты уже давно чувствуешь себя ненужной. Но как я уже говорила, я твоя подруга, и ты мне нужна. Ты никогда не будешь одинокой, я всегда буду с гобой.
— Да не нужна мне твоя дружба, — злобно закричала Ширли. — Я чувствую себя гадиной, потому что не могу не желать тебе зла! Постоянно думаю, что же сделать, чтобы он возненавидел тебя! — Пенни онемела, а Ширли, уже не помня себя от ярости, все вопила: — А он, наоборот, ухаживает за тобой, потому что ты якобы болеешь! Почему, собственно, он не прикажет делать это кому-нибудь другому?
— Он приносит мне лекарства. Вся его забота ограничивается этим.
— Все равно, он слишком уж о тебе печется.
Она права, подумала Пенни, но ничего не сказала. А Ширли продолжала бубнить:
— Он даже еду тебе сам приносит.
— Не всегда. Иногда это делаешь ты?
— Давай это будет теперь моей обязанностью а?! — пылко, словно от этого зависела вся ее дальнейшая судьба, воскликнула Ширли.
— Конечно, я буду только рада.
— А вообще, ты ведь не против моей компании правда?
Пенни поощрительно улыбнулась:
— Я уже сто раз говорила: я рада быть твоей по другой.
Ширли радостно закивала:
— А когда тебе можно будет встать?
— Завтра, наверное, но только ненадолго.
— Я посижу с тобой в саду, хорошо?
— Угу.
Сострадание к несчастной девушке переполняло ее. Только недавно Ширли пережила смерть отца, а теперь болезненная влюбленность в Макса. Хоть бы она нашла кого-нибудь помоложе.
Невольно Пенни вспомнила, с какой нежностью во время их путешествия заботился о девушке Грэм. Стоило ей намекнуть на усталость, как он тут же поддерживал ее за руку. И сердце подсказывало Пенни что дело здесь не только в его жалости к юной особе. Может, это ничего и не значит, ведь недавно Грэм не скрывал интереса к Пенни. Стараясь сохранять непринужденность, она спросила:
