– Желаю тебе счастья в жизни, сынок, – тихо прошептал Дьюк. Выпрямившись, он провел ладонью по руке Тины, желая привлечь ее внимание. – Спасибо, – просто сказал он, заглядывая ей в лицо.
Он отвернулся, прежде чем она успела что-нибудь ответить, и ушел, прежде чем до нее дошло, что все равно ничего подходящего сказать нельзя. Все кончено. Дьюк больше никогда не вернется.
Когда ее взгляд упал на лежащего рядом сынишку, пустота в душе, образовавшаяся с уходом Дьюка, заполнилась материнской любовью. Она была довольна, что родился мальчик. Уже сейчас было видно, что у него будут такие же черные волосы, как у отца. Пусть она безнадежно любила целых девять лет Дьюка Торпа. Теперь ей было все равно. У нее в любом случае есть утешение – его сын.
Через какое-то время ее перевели в отдельную палату. Ребенком занялись врачи и сестры, а Тина, блаженно вздохнув, крепко заснула.
Когда она проснулась, был уже полдень. Дьюк, наверное, уже летит в Америку, подумала она. Интересно все же, что должно произойти двадцать первого августа? Хотя ей-то что? Ее это больше не касается. Даже если на это число назначен его развод с женой, то на ее будущем это уже никак не отразится. С сегодняшнего дня она начинает новую жизнь.
Она назовет его Алан. Да, Алан Форрест – отличное имя! Правда, Дьюк хотел, чтобы, если родится сын, они назвали его Патрик – в честь его ирландского происхождения. Но теперь его желания не имеют никакого значения.
Вошла медсестра с очередными букетами – белые маргаритки для Тины и голубые ирисы для новорожденного.
– А, не пришлось вас будить, – добродушно сказала она. – В это время мы кормим рожениц, чтобы у вас было достаточно молока для ребенка. У вас на редкость здоровый малыш, мисс Форрест. И кричит он так, что у всех уши закладывает! Он просится к вам.
Тина рассмеялась от удовольствия при мысли о том, что сын рвется к ней, пусть даже чтобы только поесть.
– Я поставлю это здесь, ладно? – спросила медсестра, водружая цветы на передвижной поднос в изножье кровати.
– Их прислали из Австралии. И еще вот это. – Она протянула Тине прилагавшийся к цветам конверт.
Дьюк, должно быть, написал семье о предстоящем рождении ребенка, подумала Тина, быстро вытаскивая открытку из конверта. Ее глаза расширились от удивления, когда она прочла:
Звонил Дьюк. Он устроил для меня билет в Англию, чтобы я побыла с тобой и ребенком. Увидимся через пару дней. Держись. Люблю.
Дженни.
Из глаз Тины потекли непрошеные слезы.
– Надеюсь, там не плохие новости? – встревожилась добродушная медсестра.
– Нет. Хорошие, – уверила ее Тина, робко улыбаясь. – Ко мне приезжает сестра.
– Прекрасно! Сейчас я принесу вам чашечку замечательного чая, потом закажу завтрак.
Тина долго размышляла над этим последним великодушным жестом Дьюка. Видимо, следует еще раз все тщательно обдумать. Но позднее. Когда все немного утрясется и встреча с отцом ее ребенка уже не причинит ей столько боли.
А теперь, теперь у нее тоже есть кого любить. У нее есть маленький Алан. При мысли о ребенке теплая волна радости омыла ее сердце. Женщина, у которой есть ребенок, никогда не будет одинокой.
Младенец дремал в уютном гнездышке на локте Тины, когда Энн Йорк постучала в дверь, нарушив мирное уединение матери и сына.
– Ты не против, если я войду? – спросила она, вопросительно улыбаясь.
Энн невольно ассоциировалась у Тины с Дьюком, так что она испытала мгновенный укол неприязни, но быстро подавила это чувство. Ведь Энн столько раз помогала ей!
– Заходите, пожалуйста, и большое спасибо за цветы.
– Не за что. Он спит? – прошептала Энн. Осторожно, стараясь не шуметь, она подошла поближе. – О, какой он красавчик! – мягко произнесла она. – Как две капли воды похож на Дьюка.
От подобного сравнения сердце Тины болезненно сжалось.
Миссис Йорк дружески протянула ей руку.
– Жаль, что Дьюк не может разделить это счастье с тобой, Тина, – сказала она сочувственным тоном.
– Ему пришлось уехать. – Тина старалась говорить равнодушно.
– Знаю.
Тина собрала все свое самообладание, приказав себе держаться стойко. Ей нужно показать, что теперь она и Дьюк – совсем чужие люди.
– Дьюк сказал, что все устроил и договорился, чтобы я какое-то время провела у вас, но я не хочу этого. Через два дня приезжает моя сестра, и мы с ней отлично со всем справимся.
– Конечно. Но если мы чем-то сможем помочь, смело обращайся к нам.
Эта забота вызвала у Тины нервный смешок.
– Не могу больше скрывать от вас правду, Энн. Дьюк мне все рассказал. Я знаю, что у него есть жена.
– О! – Энн смутилась. Она придвинула стул поближе к кровати и села. В проницательных серых глазах отразилось понимание. – Мне кажется, Тина, это стало для тебя ударом.
– Да.
– Эта дата… – вздохнула Энн. – Для него это самый последний шанс.
– Да, – послушно согласилась Тина.
Энн перевела глаза на младенца. Озабоченное выражение на ее лице сменилось нежной улыбкой.
– По крайней мере, Дьюк смог присутствовать при родах и увидел своего сынишку. Хорошо уезжать со столь приятным воспоминанием.
Тина почувствовала нарастающее негодование. Что бы ни сделал Дьюк, эта женщина все одобряла и оправдывала!
Миссис Йорк участливо поглядела на Тину.
– Сестра останется с вами в Лондоне, пока не приедет Дьюк?
– Нет. Никто здесь не собирается оставаться. Я не буду ждать возвращения Дьюка. Я вернусь домой, в Австралию, и буду жить там.
– Ты же не хочешь сказать… – нахмурилась Энн. – Ты же не хочешь сказать, что желаешь с ним расстаться?
– Он сам решил оставить меня. Он ведь любит свою жену, а не меня.
– Но, Тина, – откровенно расстроенная, Энн укоризненно покачала головой, – разве можно быть такой жестокой! Он ведь уехал всего на несколько дней. Какая-нибудь неделя, и все будет окончено. Он станет свободным.
– Для Дьюка это никогда не закончится, – резко ответила Тина, обозленная тем, что Энн явно стоит на стороне Дьюка и считает жестокой именно ее, а не его. – Он любит ее и всегда будет любить. А не меня.
– О, Тина! Не верь ему: он любит на самом деле тебя, а она… – Энн запнулась, – она… просто мечта, о которой он не может забыть.
Пусть это и мечта, но для Дьюка она куда более реальна, чем настоящая жизнь, подумала Тина. Как же, единственная любовь на всю жизнь – так ведь он сказал?
– Для него жена всегда была важнее всего в жизни! – выкрикнула Тина.
– Бога ради, Тина! Неужели ты не можешь понять это? В его положении… Неужели в тебе совсем нет сострадания? – Энн была смущена и уязвлена ее поведением. Она смотрела на Тину с явным осуждением.
