крупной вязки, таяли на щеках и застревали на кончиках волос.
Максим притянул Аделину к себе и нежно прижался губами к её губам. Она поддалась. Их поцелуй был нежным и страстным одновременно. Языки ласкали друг друга, дыхание участилось, от наслаждения с губ сорвались лёгкие стоны.
Когда дыхания перестало хватать, и они начали замерзать, Максим прижался к её щеке и замер, в ожидании, что буйное сердце замедлит свой ритм.
— Давай вставать, а то сидеть на льду не комильфо, — прошептал он.
Максим помог Аделине подняться и снова нашел её губы. Невозможно было оторваться, настолько первый поцелуй был сладок, настолько закружилась голова и захотелось остановить время.
* * *
Они ещё долго катались по боковым дорожкам, периодически останавливаясь, чтобы снова насладиться вкусом друг друга. Но ничто не вечно. Когда позвонил Юра, объявив общий сбор возле машины, им ничего не оставалось, как медленно заскользить к выходу из парка.
— Долго вы, однако! — воскликнул Саша, сидя на скамейке, уже переобувшийся и раскрасневшийся от бешеной гонки, которую они устроили с другом.
— Далеко уехали, — отмахнулся Максим, — действуем по плану?
— А то! Только фильм выбираем мы с Натальей.
— О нет! Опять ужасы, — закатил глаза Максим.
— Можешь не смотреть. Мы тебя не заставляем, — засмеялся Саша и уступил место Аделине.
* * *
— Они всегда так смотрят ужастики? — спросила Аделина.
— Угу, — Максим сделал глоток виски и оглядел масштаб вечеринки.
Наташа уже давно пошла к себе и легла спать. Саша уснул на диване накрывшись пледом. Юля с Юрой разложили один из диванов и тоже мирно храпели в объятьях друг друга. На столе расположились коробки с остатками пиццы, тарелки с роллами, рядами стояли бутылки с алкоголем.
Только Адель с Максимом сидели и досматривали ужастик, который на поверку оказался не таким страшным, каким его рисовали Саша с Наташей. С тех пор как в квартире образовалось сонное царство, они сидели в обнимку, иногда отрываясь от сюжета, чтобы прошептать друг другу нежные слова или утонуть в поцелуе.
Финал картины они не увидели, поскольку уже были не в состоянии противиться нарастающему желанию.
Максим выключил телевизор и увлёк Аделину в комнату. Он шёл нетвёрдым шагом, и она следовала за ним, слегка пошатываясь.
Когда он закрыл дверь в спальню, то тут же снял с себя и с Адель футболки. Раздевая друг друга они быстро и просто освободились от одежды.
Максим ласкал её губы, шею, грудь, живот, опускаясь всё ниже и ниже. Адель пришлось закрыть рот подушкой, чтобы стоны не были слишком громкими. В ту ночь она узнала, что такое настоящее наслаждение, и каково это — не только доставлять удовольствие, но и получать его взамен.
* * *
Они лежали на влажных от пота простынях в полной тишине. За окном было темно, лишь электронные часы говорили, что уже наступило раннее утро. Крупный снег так и не переставал идти, и скользящие тени наполняли комнату.
Адель уткнулась носом в грудь Максима, вдыхая его запах. Сердце замирало, когда он в очередной раз целовал её или гладил обнажённую спину и бёдра.
— Ада, — позвал он хриплым голосом.
— Что?
— Этого не должно было произойти. Прости меня, я сорвался.
— К чему ты клонишь? — Адель приподнялась на локте и поймала его взгляд.
— Если Наташа узнает…
— Стоп! Ничего не хочу слышать! Всё ясно. Мне показалось, что я ошиблась, думая, что ты тряпка, но нет — всё в порядке, я была права! — она вскочила с кровати принялась одеваться, хотя это было непросто. Её всю трясло от злости и негодования.
Максим сел, спустив ноги на пол и прикрылся одеялом:
— Ада, подожди, пожалуйста. Ты неправильно меня понимаешь.
— Ну конечно! Давай, продолжай перекладывать с больной головы на здоровую. Нет, Макс. Всё. С меня хватит! Я этого хотела. Я этого желала. Это случилось. Но даже сейчас ты думаешь о том, что будет если Наташа узнает. Да плевать мне, что она думает! Ей двадцать, и её вообще не должно волновать с кем ты спишь! Ты ей потакаешь! Или может прикрываешься ей, оправдывая то, что тебе от баб только секс нужен? Похоже так и есть.
— Ада, я прошу тебя…, — Максим испуганно смотрел на девушку. Он хотел объяснить своё поведение, но Адель метала на него злые взгляды и не собиралась останавливаться.
— Нет, нет и ещё раз нет! Ничего не хочу слышать. Я как дура в тебя влюбилась, рассталась с Костей, думая, что у нас что-то может получиться. Я ждала, пока ты сделаешь первый шаг. Ты сделал, и потом сразу десять шагов назад! Спасибо. Было круто! Я ухожу!
Адель резко повернулась и вышла в гостиную, закрыв за собой дверь. Максим так и остался сидеть на кровати. Он будто оцепенел. Смысл её слов не сразу дошёл до него. Она ему верила, она его хотела и тянулась к нему, а он именно сейчас обидел её. Максим не хотел бросать Адель, но выглядело всё именно так. Всё из стеснения и волнения. Нелепая фраза разрушила отношения, которые ещё не успели начаться. А ведь он только и хотел попросить немного времени, чтобы выяснить отношения с дочерью раз и навсегда и отстоять своё право на личную жизнь.
Хлопнула входная дверь. Максим вздрогнул и сердце замерло. Адель ушла. А он сидит не в силах подняться. Почему не догнал, почему не остановил? Ответа на эти вопросы он так и не нашёл.
* * *
— Макс, сейчас десять, а ты всё ещё пьешь, — Саша сел напротив Максима и потянулся, пытаясь проснуться окончательно.
— Пью, а что?
— О-о-о, да ты совсем пьяный, я смотрю. А что так?
— Ничего. Всё нормально, — Максим взял телефон и в который раз нажал кнопку вызова. Гудки, сначала длинные, потом короткие, а затем связь оборвалась.
Максим сделал ещё глоток виски и повторил попытку. Женский голос оповестил его, что абонент недоступен. Мужчина грохнул телефон об стол так, что Юра с Юлей подскочили на диване, а из комнаты показалась растрёпанная Наташа.
— Совсем плохо да? — участливо спросил Саша, рассматривая трещины на экране смартфона.
Максим не ответил, только откупорил бутылку и наполнил бокал почти до краёв.
Наташа подошла к столу и с ужасом посмотрела на отца.
— Папа, ты что делаешь?
— Пью, — равнодушно ответил Максим.
— Пап, что случилось?
— Да ничего. Всё отлично. Вон, друзья хорошие, дочь умница. Жены нет, да и плевать. Зачем она мне? У меня же дочь есть, родители, работа. Мне и так неплохо.
— Пап, ты меня пугаешь. А
