Я споткнулась и едва не упала от неожиданности. Но глухие удары, грохот мебели и крики раздались из другого крыла особняка. Кем бы ни был таинственный лазутчик, он спас меня.
Юркнула в кабинет. Удача не могла длиться вечно, поэтому быстро вытерла вспотевшие от волнения ладони прямо о платье, достала последний "жучок" и прикрепила под массивным столом мужа.
Выбежала на террасу, убедилась, что рядом нет охраны, спустилась с крыльца и кинулась под укрытие деревьев. Можно было немного отдышаться и придумать, как выйти с территории поместья.
Устало прислонилась к дереву, дожидаясь, пока сердце перестанет колотиться, как ненормальное.
Вдруг со спины меня кто-то схватил и зажал рот ладонью.
Глава 40
Глава 40
Нервы были на пределе, в крови бурлил адреналин, заглушая страх. Я приоткрыла рот, насколько позволила ладонь незнакомца и впилась зубами в палец. Действуя на чистых инстинктах, подняла ногу, собираясь ударить пяткой по голени.
- Тише, амазонка, я тебя, вообще-то, спасаю, - зашипел над ухом Сабуров.
Я приготовилась драться до последней капли крови, и от неожиданности, не сразу сообразила, что схватиться собиралась с другом, а не врагом.
Ник убрал ладонь от моего рта, быстро развернул лицом к себе и заглушил протестующий шепот поцелуем.
Меня всегда раздражали подобные сцены в кино. Мир разлетается в труху, сгорает в пламени апокалипсиса, а главные герои сливаются в поцелуе. Бред же. Но, вот что удивительно, сейчас поцелуй Сабурова вовсе не казался бредом. Он был мне нужен, как воздух, как глоток жизни. И объятия тоже, крепкие плечи, за которыми можно спрятаться и забыть о том, что рядом на костлявых лапах бродит смерть, перерезая нити чьей-то жизни когтями-косами.
Я плотнее прильнула к Сабурову, обняла его в ответ и позволила ему алчно целовать мои губы. Отдаваясь быстрой, острой, необходимой до боли ласке.
В голове билась одна мысль: «С ним я в безопасности».
Поцелуй длился не дольше пары мгновений, но взбудоражил сильнее, чем прыжок с парашютом. Кровь стучала в ушах, тело вдруг стало ватным, а сердце наполнилось глупым счастьем, предчувствием праздника.
Никогда такого не испытывала, но мне нравилось.
- Нам пора уходить, - прошептал Николай, взял меня за руку и потащил за собой по тонувшим в темноте дорожкам сада.
- Ник, я потеряла медальон, связь заглушили, - шептала я скороговоркой, едва поспевая за Сабуровым, песок дорожки приятно холодил босые ступни. Туфли так и остались лежать где-то в особняке. В поднявшемся бедламе, я совершенно про них забыла.
- Плевать на медальон, я понял, что тебя пора выручать, когда этот уебок схватил тебя за горло, - процедил Сабуров, внезапно резко повернулся ко мне и произнес, - станешь моей – запру.
Не дожидаясь ответа, крепче перехватил запястье и потащил к распахнутым настежь воротам для служб доставки на заднем дворе.
Я послушно плелась следом, не понимая, что из сказанного Ником озадачило сильнее: «станешь моей» или «запру».
У ворот дежурили наемники в черной форме группы захвата, но без шевронов и различительных надписей. В темных стеклах закрытых наглухо шлемов бликовали огни горевших поодаль фонарей. Охранники особняка лежали на земле, крови и пулевых ранений не было. Значит, их просто вырубили, а не убили.
Сабуров подвел меня к серому фургону с тонированными окнами, и помог забраться внутрь. Едва мы оказались в машине, наемники, как по команде снялись с места. Несколько сели на свободные места рядом с нами, другие побежали к джипу, припаркованному чуть дальше в тени высокого забора, окружавшего усадьбу.
- Я все сделала, поставила прослушку, - доложила, когда фургончик сорвался с места, словно мне было очень важно услышать одобрение от Сабурова. Может, и было. Но Николай не ответил, лишь крепче сжал мою руку, которую не выпускал все это время.
- Ник, все было не зря. Риск оправдал себя, - слова прозвучали жалко, как оправдание.
- Больше я такого не допущу, к Вербицкому ты и на шаг не подойдешь, - Сабуров впился в меня ледяным, горящим лютой злобой взглядом, - если для этого потребуется пристрелить гада, я сделаю это сам.
У меня мороз пробежал по коже от его слов. Он не угрожал, а констатировал факт. Уверена, у него не дрогнула бы рука, как у меня сегодня. Сейчас передо мной был не расчетливый холодный бизнесмен, от чьего слова зависели судьбы тысяч людей, а охотник на акул, бесстрашный и опасный убийца чудовищ. Мне же и нужен был такой, чтобы справиться с монстром, разве нет?
Не знаю, что Ник увидел в моих глазах, но его взгляд вдруг смягчился. Он выпустил мою руку и нежно провел по горлу, там, где наверняка остались синяки от пальцев Ивана.
- Маша, ты не представляешь, что я пережил, пока ты была в том доме, - сказал он, ласково поглаживая мою шею, словно хотел стереть прикосновениями память о руках мужа на моей коже.
Я не хотела ершиться и делать вид, что справилась бы со всем сама. Потому что вовсе не была в этом уверена.
- Спасибо, что пришел на помощь, - ответила примирительным тоном, - но я должна была это сделать, больше никому не удалось бы подобраться к нему так близко.
Сабуров кивнул, в его глаза вернулась ледяная ярость, так напугавшая меня минуту назад.
- Он ответит за все, обещаю.
- Когда я убегала, то услышала, что охранники поймали лазутчика, - я встрепенулась, вспомнив о том неизвестном, кто спас мне жизнь, - кто это был? Стас? Надо его вытащить!
По губам Ника скользнула хищная усмешка, а лед в глазах сверкнул острой вспышкой.
- Нет, не Стас, но Вербицкому понравится мой сюрприз. Не переживай, амазонка, твоему недомужу будет чем заняться в ближайшие дни и придется подергать всех марионеток за ниточки, а мы будем готовы отловить их и уничтожить.
Глава 41
Глава 41
Я не успела спросить Сабурова, что это значит. Мимо нашего фургончика промчались несколько полицейских машин, разорвав ночную тишь ревом сирен. Залив красно-синим светом мигалок темную дорогу, так ярко, что пришлось зажмуриться.
На мгновение перед глазами расплылись разноцветные круги, но, когда зрение восстановилось, машин и след простыл. Лишь издалека раздавались приглушенные расстоянием завывания сирен. Они манили за собой, звали вернуться и узнать, что происходит.
- Так надо, - произнес Сабуров, увидев, что я беспокойно ерзаю на сиденье, пытаясь выглянуть в окно, словно смогу в нем рассмотреть хоть что-нибудь.
- Ник, если полицейские вмешаются, Иван может сделать что-нибудь с Марфой. Надо их остановить, - я попыталась вырвать руку из стальной хватки, но Николай не позволил.
- Все под контролем, амазонка, просто доверься мне, разве я еще не заслужил этого?
- Нет, но…
- Маша, просто успокойся. Ты сделала сегодня все, что было нужно и даже больше, теперь позволь мне заняться остальным.
Я вглядывалась в глаза Сабурова, пытаясь найти ответы, но его ледяной взгляд оставался непроницаемым, что бы он ни задумал, наверняка хочет уберечь меня, скрывая правду.
Довериться… я должна довериться. Ник словно проверял меня, смогу ли передать управление ему и не мешать. Снова. Как же непросто уступать кому-то контроль после того, как тебя предали. Я каждый раз ломала что-то внутри себя, когда уступала Нику.
Кивнула и постаралась расслабиться, не рваться куда-то в ночь сломя голову. Но меня все еще не отпускало волнение, в груди горел пожар, не утихший, даже когда фургончик подъехал к дому, где располагалась конспиративная квартира.
Оказавшись на улице, вдохнула пьянящий ночной воздух так глубоко, что закружилась голова. И поняла, что не хочу оставаться ночью одна в чужой, забитой оружием квартире. Вернее, чтобы Ник был рядом. Если доверять, то полностью, а разве есть способ лучше показать, что доверяешь мужчине, чем, впустив его в свое тело?
