Весь вечер у нее сохранялось ощущение, будто она идет по острию ножа – осторожно, бесконечно осторожно, только бы не сделать неверного шага, только бы не сорваться в пропасть…
Дэйв повел ее в ресторанчик по соседству. Они поужинали при свечах, и обстановка весьма способствовала появлению романтических настроений, возникни между ними хотя бы искра близости. Но, как ни пыталась Глэдис, ей удалось только поддержать подобие светской беседы, не больше.
Она спросила Дэйва о его работе – тема, казалось бы, безопасная. Однако Дэйв заметил сухо, что уж на сей раз проблема денег их волновать не будет: в понедельник он откроет на ее имя счет в банке и ей ни перед кем не придется отчитываться в своих тратах. Ему хотелось, чтобы в финансовом плане она была свободна.
– Я выхожу за тебя замуж не из-за денег, Дэйв, – порывисто возразила Глэдис: невыносимо думать, что подобная мысль могла прийти ему в голову.
Он был явно удивлен.
– Я знаю, Глэдис.
– Тогда почему же?..
Она в растерянности повела рукой, не в силах объяснить что чувствует: невидимую стену, возведенную им вокруг себя, стену, сквозь которую ей никак не пробиться.
– Супругам поровну принадлежит все имущество, верно? – спросил он со спокойным вызовом. – Или ты не хочешь принять то, что когда-то сама дала мне? Ты не согласна?
– Нет, – очень тихо проговорила она.
По спине Глэдис пробежал холодок: она поняла, что ей возвращается долг, оставшийся со времен первого супружества. Долг, который уже дважды пытались оплатить.
Что еще сделать, чтобы он принял ее, или ей никогда не расплатиться за то, что она столько раз отвергала Дэйва? Прошлое снова преследовало Глэдис, хотя оба они стремились поскорее о нем забыть. Даже если прежде Глэдис считала себя правой во всем, легче ей сейчас от этого не становилось.
…Лежа рядом с Дэйвом в постели, она снова принялась обдумывать свое намерение вернуться к нему. Была ли она права? Он даже не поцеловал ее перед сном, ничем не намекнул, что хотел заняться с ней любовью. Они спали вместе, но словно разделенные миллионами миль.
Может, Дэйва беспокоили ее отношения с Майком? Но это же не остановило его, когда он решил увезти ее к себе на выходные… Или он не мог забыть об обвинениях в адрес Стефи? Неужели он по-прежнему не чувствует ничего, как сказал сегодня утром? А если так, удастся ли Глэдис изменить их отношения? Или все-таки уже слишком поздно?..
Ее тело застыло, словно оцепенев от боли. Ей так хотелось прижаться к Дэйву, обнять его… Он был нужен ей, она так мечтала о его любви, однако не могла заставить себя сделать первый шаг к близости. Пусть бы он дал ей хоть крохотную надежду… Но этого не произошло.
Глэдис начинала ненавидеть великолепное огромное ложе. Если бы снова оказаться в своей старой узкой двуспальной постели – в той самой, что она проклинала все годы супружества! Посередине была впадинка, из-за которой даже в самые жаркие ночи они засыпали в объятиях друг друга…
Дэйв прав, с горечью подумала Глэдис. Куча денег не заменит чувства. Сколько же времени может продлиться отчуждение между ними? Вдруг Дэйв проверяет, искренне ли она согласилась на повторный брак, и не настаивает на интимных отношениях, чтобы у нее было время спокойно обо всем поразмыслить? Или он так наказывает Глэдис за то, что она скверно обращалась с ним?
Сколько бы ни билась Глэдис над этими вопросами, она так и не смогла прийти к какому-то решению и наконец уснула, совершенно измотанная бесплодными раздумьями. На следующее утро ничего не изменилось. Когда она проснулась, Дэйва в постели уже не было…
Приняв душ и одевшись, она вышла на террасу и увидела там Дэйва. Столик был накрыт для завтрака, даже кофе уже ждал Глэдис. Они вежливо пожелали друг другу доброго утра, едва обменявшись взглядами.
Дэйв настоял на том, чтобы самому налить ей кофе, и Глэдис принялась прогуливаться по террасе: растущее беспокойство не давало ни минуты усидеть на месте. Она попыталась насладиться солнечным светом, видом на море – но нет. При других обстоятельствах она назвала бы утро прекрасным, теперь же не замечала окружавшей ее красоты, не чувствовала ни малейшей радости. И оттого, что Дэйв был рядом, лучше не становилось.
Он передал ей чашку кофе и спросил, что она будет есть на завтрак. Если он еще раз обратится к ней с такой холодной вежливостью, нервы Глэдис не выдержат. Она схватила Дэйва за руку и подняла на него умоляющие глаза.
– Я хочу, чтобы ты знал, Дэйв: я редко сравнивала тебя с Майком, но всякий раз, когда я была с ним и вспоминала о тебе, сравнение было не в его пользу.
Ей казалось, что эти слова помогут хотя бы частично разрушить разделяющую их преграду.
– Серьезная дилемма, не правда ли, Глэдис? – суховато заметил Дэйв, его глаза словно смеялись над этой жалкой попыткой прояснить отношения.
– Именно поэтому мне нужно было встретиться с тобой… тогда, – продолжала Глэдис, чувствуя, что ей почти нечего терять. – Если я собиралась выйти замуж за Майка…
– Ты по-прежнему предпочитаешь яйца всмятку?
– Черт бы все побрал! Зачем ты это делаешь?!
Глэдис отпустила его руку и отвернулась, чтобы поставить чашку на стол и хотя бы немного успокоиться. Ее пальцы дрожали. Она глубоко вздохнула, сознавая, что, если сейчас даст волю гневу, возможно, потеряет все.
Когда Глэдис снова обернулась к Дэйву, она опять была просительницей, умоляющей о понимании:
– Дэйв, я пытаюсь рассказать тебе о своих чувствах. Достаточно было одного вечера с тобой, и я уже и думать не могла о том, чтобы выйти за Майка. Все те ужасные вещи, которые я тебе наговорила, все те жестокие слова… Все потому, что была задета моя гордость, потому что я поняла: ты по-прежнему желанен мне. Я просто сорвалась…
– Я знаю, Глэдис, – спокойно ответил он.
Нет, у нее по-прежнему ничего не выходило!
Ее слова не имели для Дэйва никакого значения, они разбивались о броню его невозмутимости и ни одно не достигало цели.
– Я же открылась тебе, неужели ты не видишь?! – в отчаянии воскликнула она. – Неужели ты не можешь хотя бы пойти мне навстречу?
Должно быть, этот всплеск эмоций задел-таки некую струну в его душе. Безразличие сменилось выражением усталости.
– Почему непременно нужно какое-то потрясение, чтобы понять, кто мы и чего желаем? – Это были скорее мысли вслух, нежели вопрос.
Глэдис вспыхнула от стыда. Если бы не беременность, она никогда бы не пришла к Дэйву – он прав… Она никогда не призналась бы ему в том, что прошлое не забыто. И он догадывался об этом.
– Ты хочешь, чтобы я пошел тебе навстречу, – безжалостно продолжал он. – Скажи мне, Глэдис, сколько раз за последние три года ты задумывалась о своих чувствах? Сколько раз ты пыталась заново осмыслить, что произошло тогда? Сколько раз с тех пор, как ты выгнала меня из дома и расторгла наш брак, ты пыталась пойти мне навстречу?
