«Наверное, дорогая…» — подумал Фиц, однако сразу же ухватился за предложение владельца постоялого двора. Это было лучше, чем ничего.
Он пытался в уме подсчитать, в какую сумму им обойдется короткий отдых на постоялом дворе. Еще придется заплатить за содержание лошадей, за услуги конюхов, за комнату и чай. Он понял, что ему не хватит тех денег, которые были в его кармане. Придется пойти в общее помещение или трактир и сыграть в карты… Впрочем, Фиц давно привык зарабатывать себе на жизнь подобным образом. Полная женщина, супруга хозяина постоялого двора, показала им свою маленькую комнату. Здесь были два довольно потертых громоздких кресла и камин, сложенный из дикого камня. Его решетка потемнела от копоти. Между креслами был втиснут шаткий круглый столик, в темном углу стояла старая кушетка с выцветшей обивкой.
— На ней моя матушка провела свои последние дни, — сказала хозяйка дома. — Вы можете уложить сюда малышку. — И она погладила спящую Пенни по щеке. — Вы оба — большие везунчики: Какое счастье иметь ребенка! Бог нам с мужем не дал такой радости.
Вскоре хозяйка принесла постояльцам чай и одеяло для малышки.
— Я вынужден буду оставить вас с Пенни здесь одних, — сказал Фиц, обращаясь к Абигайль. — Надо соблюдать правила приличий. Когда дождь стихнет, я вернусь.
Она молча слушала его, укрывая ребенка одеялом. Под ее влажной одеждой, прилипавшей к телу, женственная фигура с округлыми формами выглядела еще соблазнительнее.
Хозяйка дома приняла их за супружескую пару, и Фиц не стал опровергать это. Более того, ему нравилось, что Абигайль считают его женой.
Фиц уже собрался покинуть комнату, но тут Абигайль попросила его развязать слишком туго затянувшийся узел на лентах шляпки. Чтобы выполнить эту просьбу, ему пришлось так близко подойти к ней, что он уловил исходящий от нее слабый запах фиалок. Этот аромат опьянял его, сводил с ума. Его пальцы соприкасались с нежной кожей на подбородке девушки, и он боролся со страстным желанием погладить ее по волосам, обхватить ладонями лицо, заглянуть в глубину глаз и…
Абигайль подняла на него синие бездонные глаза. В ней не было ни кокетства, ни попытки обольстить его. У Фица закружилась голова. Он медленно приблизил к ней свое лицо и прильнул к влажным вишневым губам.
И — о чудо! — девушка не оттолкнула его! Она тихо ахнула, и ее нежные мягкие губы разомкнулись навстречу его поцелую. Он снял с нее шляпку и погрузил пальцы в копну шелковистых золотисто-каштановых кудрей.
Фиц понимал, что поступает неправильно, но ему необходима была награда за трудный день, в течение которого он держал все свои чувства и желания в узде. Он вел беспутный образ жизни, и этот чистый поцелуй девушки был для него как глоток свежего воздуха.
К его изумлению, Абигайль положила ладонь ему на грудь и запрокинула голову так, чтобы он мог ощутить всю глубину ее чувства в момент поцелуя.
Фиц сбросил с ее плеч накидку и стал нежно гладить по спине, ощущая сквозь влажную тонкую ткань платья теплую кожу. Но даже в этот момент безудержной страсти он все еще продолжал бороться с искушением. Он знал, что они не должны заходить слишком далеко.
Судя по всему, Абигайль совсем потеряла голову. Горячо отвечая ему на поцелуй, она расстегивала пуговицы на его жилете.
В дверь громко постучали, и это вернуло обоих к действительности. Оба мгновенно отшатнулись друг от друга.
— Одна дама спрашивает, может ли она составить вам компанию? — промолвил владелец постоялого двора, ввалившись без приглашения в комнату. — Она говорит, что заплатит за ужин.
Фиц заслонил собой Абигайль, давая ей возможность привести одежду в порядок. Но тут в комнату вплыла леди Энн Монфор, и Фиц похолодел от ужаса. С ее амазонки ручьем стекала дождевая вода, на лице играла учтивая улыбка. Однако, увидев графа, она перестала улыбаться.
— О, это вы, Фиц, — промолвила она. В ее голосе сквозило разочарование. — Я вам помешала?
— Нисколько. Я как раз собрался уходить. Вы знакомы с мисс Абигайль Мерриуэзер, протеже леди Белден?
Фиц говорил светским небрежным тоном, как будто не замечая смятения Абигайль. Казалось, она готова была провалиться сквозь землю от стыда.
— Мне не хотелось бы оказаться незваным гостем, — промолвила леди Энн, бросив на круглый столик свою шляпу и поправляя прическу. Тем самым она ясно давала понять, что не собирается уходить. — Но я увидела на конюшне знакомую коляску. Мне сказали, что приехавший на ней джентльмен занял эту комнату. Я заметила, что в одном из колес экипажа лопнула спица, и хотела сказать об этом владельцу.
Вот оно что! Энн надеялась увидеть здесь владельца коляски Монтегю. Фиц решил, что непременно задаст своему приятелю пару неудобных вопросов о дружбе, которую тот, судя по всему, тайно водит с недоступной дочерью герцога. У кузена Джеффа явно не было шансов отбить леди Энн у щеголя Блейка.
— Спасибо, леди Энн, я проверю колеса перед отъездом. А теперь я удалюсь на некоторое время. Вы не возражаете, мисс Мерриуэзер?
Абигайль лишь мотнула головой, не в силах произнести ни слова. Фиц боялся оставлять ее в обществе светской львицы, обладавшей острым языком. Леди Энн никому не давала спуску. Однако самому остаться здесь — в сложившейся ситуации — было невозможно. Фиц чувствовал, что назревает скандал.
— Это ваш ребенок? — спросила леди Энн у Абигайль, показывая на Пенелопу.
Усевшись в кресло, она поставила свои мокрые сапожки для верховой езды на решетку камина.
— Это моя дочь, — сказал Фиц, который уже взялся за ручку двери. — Мисс Мерриуэзер любезно согласилась присмотреть за ней, пока она спит.
Он вышел, так и не узнав, какова была реакция леди Энн на его слова. Ему было в общем-то все равно. Однако Фиц надеялся, что она не проявит излишней жестокости по отношению к Абигайль и не станет портить ей репутацию, распуская сплетни о ней и графе Дэнкрофте.
— Похоже, я явилась вовремя, — заявила леди Энн, потягивая чай из чашки, которая предназначалась для графа. — Фиц — настоящий обольститель.
— Нет, он вовсе не такой, — выдавила Абигайль и сама, удивилась тому, что ей удалось произнести хоть слово.
Она до сих пор ощущала покалывание в губах и трепет в груди от страстного поцелуя. Абигайль и не подозревала, что простая ласка может доставить такое острое наслаждение. Ласки ее бывшего жениха не шли ни в какое сравнение с поцелуем графа.
Неужели Фиц находил ее, серую мышку, привлекательной? Это казалось Абигайль невероятным! А может быть, графу просто сделалось скучно и он решил компенсировать хоть чем-то время, потраченное впустую? Вероятно, все это выяснилось бы само собой, если бы в комнату внезапно не ворвалась эта леди.
