— Я знаю, как сильно ты сейчас ненавидишь меня. И ты прав. Я не должна была так поступать с тобой. Но я… я не думала, что все так обернется.
— А что ты думала? — спросил он. — Когда бы ты соизволила раскрыть правду, Рейчел, когда?
Она пожала плечами и отвернулась.
— Ложь затягивает, ты же знаешь. Цепляя одно за другое, ты уже начинаешь верить в сказку, совершенно забывая о реальности, — медленно произнесла она. — На острове я словно окунулась в другой мир. Там я увидела, как все могло бы быть у нас. И мне было горько признавать, что пятнадцать лет назад я поступила так, что это привело совсем к другим последствиям. — Она немного помолчала. — Ты можешь мне не верить, но я действительно собиралась все рассказать тебе, когда ты вернешься. Да, я знала, что разговор будет нелегким. Но мне казалось, что ты поймешь меня.
— Нет, я не могу тебя понять, — вздохнув, произнес он. — Ты лгала мне… ты скрывала нашу дочь.
— Да, я совершила много чего! — воскликнула она. — И я не умаляю своей вины! Но ты… ты… ты всегда относился ко мне с пренебрежением! И тот момент, когда ты выкрикнул имя другой девушки в порыве страсти, оказался последней каплей. Я не оправдываю себя. И если ты сейчас закроешь за собой дверь и мы больше никогда не встретимся, то я смирюсь.
Она всхлипнула, закрыв лицо руками. Она не могла больше сдерживаться. Горе навалилось на нее огромным грузом, тяжести которого, казалось, просто не вынести.
— И не надейся, что теперь я исчезну из твоей жизни, — произнес Джастин. — Я буду отстаивать свои права. Я — отец.
— Господи, неужели ты так и не понял?! — вскричала Рейчел, в отчаянии глядя на него. — Я не собираюсь мешать тебе. Не нужно отстаивать никаких прав! Просто дай мне время, чтобы все объяснить Натали!
— Сколько? — горько поинтересовался Джастин. — Сколько тебе нужно времени? Неделя? Месяц? Год? Или вся жизнь?
— Джастин, прости меня! — Она подошла к нему, схватила его за руки, крепко сжала. — Прости меня! Я виновата перед тобой. Но прошу тебя, дай нам всем шанс. Нам же так хорошо было вместе! — Она умоляла его, отчаявшись достучаться до его разума, она просто умоляла его.
Но он был непреклонен. И это явственно проглядывалось в его суровом взгляде.
Высвободив свои руки, он направился к двери.
— Знаешь… — Остановившись, он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом своих пронзительных голубых глаз. — Ты была права… там, на Тенерифе… это была всего лишь сказка.
И он вышел.
— Господи, ну за что мне все это?! — вскричала Рейчел, опускаясь на ковер.
Слезы без остановки катились из ее глаз, тело ее содрогалось в рыданиях. Столько горя. Она не могла понять, чем заслужила все это.
Зазвонил телефон. А она сразу даже не сообразила, что это за шум. И даже когда она догадалась, то не пошевелилась. У нее не было сил. Лишь усталость. Огромная, всепоглощающая усталость. Когда каждое движение давалось с огромным трудом…
Она уже не вытирала глаза. Она лежала на ковре, а слезы катились по ее щекам, носу, вызывая раздражающее щекотание, но она не смахивала их. Ей было все равно. Какая-то странная щемящая пустота вдруг накрыла ее, и мысли отступили, и боль отдалилась. Лишь пустота, вакуум, но это было даже хорошо. Потому что сил на страдания у нее больше не было.
Телефон звонил и звонил, не переставая. Рейчел открыла глаза. Она так и лежала посреди гостиной. А телефон, казалось, разрывался на части. Наконец он смолк. Но тут же до ее слуха донеслись трели мобильного. Затем все снова стихло.
Рейчел облегченно вздохнула. Она никого не хочет ни видеть, ни слышать… никого.
С трудом поднявшись, она поплелась в ванную. И чуть не упала в обморок, увидев свое отражение. Боже, как же жутко она выглядела! Открыв кран, Рейчел начала смывать косметику, размазавшуюся по лицу. Она не услышала шум открывающейся двери.
— Привет, мам! — Натали влетела в ванную и, подбежав к ней, крепко прижалась со спины.
Рейчел вздрогнула. Боже! Дочь сейчас увидит ее лицо.
— Милая… как ты здесь оказалась? — растерянно спросила она, продолжая умываться и втайне надеясь, что холодная вода хоть как-то поможет. — Ты же была с бабушкой во Франции.
— Ну, если бы мы могли до тебя дозвониться, то наверняка сообщили бы тебе о своем прилете, — с небольшой долей иронии в голосе заметила Кэролайн, появляясь следом за внучкой.
Рейчел выпрямилась, посмотрела на мать. Та, увидев дочь, нахмурила брови, но тут же взяла себя в руки.
— Натали, пойдем-ка разберем твои вещи, — предложила она тоном, не терпящим возражений. — С мамой ты поболтаешь и завтра, когда проснешься.
— Да, сейчас, бабуль! — Натали быстро покинула ванную, напоследок чмокнув маму в плечо.
— Спасибо, — прошептала Рейчел, благодарно глядя на Кэролайн.
— Я пойду помогу Натали, — кивнула та в ответ. — А ты пока попробуй привести себя в порядок. — Она удалилась, оставляя дочь одну.
Рейчел стерла с лица косметику, взглянула на себя в зеркало. Кожа покрылась красными пятнами. Такое всегда с ней случалось из-за слез. Вздохнув, она наложила на лицо сначала обыкновенный крем, а затем тональный. При неярком свете должно быть незаметно.
Решившись, Рейчел покинула наконец ванную.
Кэролайн сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор. В квартире царил полумрак, и Рейчел мысленно поблагодарила маму за подобную предусмотрительность.
— Где Натали? — тихо спросила она.
— Уже в постели, — ответила Кэролайн. — Зайдешь пожелать ей спокойной ночи?
— Да, конечно. — Рейчел направилась к спальне дочери.
Когда она вновь появилась в гостиной, Кэролайн все еще смотрела транслирующееся шоу и делала вид, что увлечена происходящим на экране. Рейчел подошла к ней и молча села рядом. Кэролайн обняла ее за плечи и прижала к себе.
— Даже боюсь спрашивать, что случилось, — со вздохом прошептала она.
Рейчел всхлипнула, запоздало осознавая, что зря нанесла тональный крем.
— Он бросил меня, мама. Он вернулся и тут же бросил меня, — прошептала она срывающимся от душивших ее рыданий голосом.
— Кто? Фрэнк? — удивленно поинтересовалась Кэролайн.
— Да какой Фрэнк, мама, — отмахнулась Рейчел. — Джастин.
— Ничего не понимаю. Может быть, ты расскажешь мне все по порядку?
Рейчел неожиданно почувствовала некоторое облегчение оттого, что мама рядом, что она, как раньше, защитит ее от всего на свете. И она обо всем поведала ей, от того момента, как встретила Джастина на Тенерифе, как поняла, что любит его, и закончила их последним разговором.
Кэролайн слушала, не перебивая. Она прекрасно понимала, насколько ее дочери тяжело давалось это признание. И она искренне хотела помочь ей и поддержать ее.
