Она криво усмехнулась своему отражению, признавая, что в данной ситуации лучше подержать ее секрет подольше. Она могла себе представить, как будут волноваться Джерри и Сэлли, когда она сообщит им новость. Бездетные, они относились к беременности своих друзей, как к своей собственной. Они приковали бы ее к постели на оставшиеся семь месяцев, а сами хлопотали бы вокруг нее. С другой стороны, Кевин потащил бы ее прямо к алтарю. Она улыбнулась, представив себе это.
— Хватит мечтать, — журила она себя, нанося последние штрихи косметики, брызгаясь своими любимыми французскими духами из стратегических запасов, обувая ноги в серебряные на высоком каблуке босоножки и направляясь на вечеринку.
Пока она недолго ехала, она мысленно прошлась по деталям кампании авиалинии и стратегии, которую они с Джерри наметили, чтобы покончить с препирательствами и одобрить окончательный проект. Подъезжая к просторному, расположенному на берегу залива дому Джерри, она была удовлетворена, что они ничего не упустили.
Оглядываясь вокруг, пока она поднималась к оштукатуренному дому в испанском стиле с красной черепичной крышей, ее удивило большое количество машин у подъезда и вдоль улицы. Хотя Джерри и упомянул, что пригласит еще несколько человек, она не думала, что он планирует грандиозное мероприятие. Может быть, кто-то по соседству тоже дает прием.
Она нажала на звонок, и Сэлли почти сразу распахнула дверь с радостными приветствиями.
— Привет, дорогая. Ты выглядишь потрясающе! — сказала Сэлли теплым голосом, обнимая и целуя ее. — Какое роскошное платье. Если бы я посмела надеть на себя что-нибудь такое же облегающее и сексуальное, я бы выглядела просто как пухлый ребенок, играющий во взрослого.
Джессика рассмеялась над жалобным выражением лица своей подруги. Сэлли была маленькая, пышная блондинка, которая всегда сокрушалась, что ее искусная стряпня влияет на фигуру. Как Джессика и Джерри ни убеждали ее что лишние десять фунтов, которые она никак не могла сбросить, только придают ей соблазнительную округлость, она вела нескончаемую битву, чтобы избавиться от них.
— А тебе не говорил твой муж, как ты замечательно выглядишь? — спросила Джессика. Джерри подошел как раз вовремя, чтобы сделать едкое замечание:
— Замечательно? Мне кажется ошеломляюще, — сказал он одобрительно. — К сожалению, если комплимент не от кого-нибудь вроде Роберта Рэдфорда, она не придает ему значения.
— Правильно, — со смехом согласилась Сэлли, ущипнув Джерри. — Что может знать бедный итальянский мальчик о том, что такое «выглядеть ошеломляюще», если его мать весит 180 фунтов?
— Я должен кое-что знать. Или Джессика не позволила бы мне подбирать модели для нашей рекламы, — лениво возразил он.
— В таком случае это просто твой личный вкус — иметь дело с такими пампушками. Иначе я однажды сошла бы с ума от ревности и всадила бы пулю прямо в тебя и твою очередную подстилку.
Джерри изобразил испуг:
— Давай оставим этот разговор от греха подальше. Пошли, Джесс.
Джессика посмотрела из фойе в гостиную. Там не было ни единого гостя.
— А где все? — спросила она.
— На улице, — весело объяснила Сэлли. — В такой чудесный вечер мы решили устроить вечеринку там. Кому хочется сидеть в доме, когда над заливом такая полная луна? Кроме того, там много места.
— Это что, большой прием? — спросила Джессика. — Я думала, что предполагался простой маленький обед для нескольких клиентов.
— О, так и есть, — убеждала беззаботно Сэлли, подталкивая ее.
— Тогда почему Джерри выглядит так, будто сейчас подавится? Я хорошо знаю это его выражение. Оно означает, что он предполагает, что мне может что-то не понравиться.
— Я сказал тебе, что у нас будет… — начал он, но Сэлли зашипела — Заткнись, Джерри.
Весело улыбаясь, он соединил ее руку с рукой Джессики и стал настаивать — Идите на улицу и выпейте чего-нибудь. Ты всех знаешь.
Когда они прошли через вестибюль с мраморными столами и зеркальными стенами и подошли к двойной двери, ведущей во внутренний дворик, Джессика услышала поспешную суету и шепот, как бывает на сцене. Когда она появилась в дверях, джаз разразился веселым исполнением «Счастливого дня рождения». Потрясенная, с замиранием сердца, она увидела сотню людей, певших хором. Если можно убивать взглядом, она бы сделала это с Джерри. Ей так хотелось, чтобы этот ее день рождения остался незамеченным.
— Ты уволен, — пробормотала она сквозь зубы смущенному Джерри, ослепительно улыбаясь собравшимся, устремившим на нее свои взоры. К счастью, она научилась делать искусственную улыбку, похожую на настоящую. Когда восторженное приветствие закончилось, она помахала рукой и произнесла слова благодарности. Ее сразу окружили друзья и знакомые с пожеланиями всяческих благ. Джерри сунул ей в руку бокал шампанского и удалился подальше от греха. Что ж, хватит игнорировать свое сорокалетие, подумала она с горечью, стараясь с достоинством принимать язвительные замечания и лестные комплименты по поводу ее моложавой внешности. Все шло прекрасно, пока к ней не подошла Мелани Уингейт.
— Дорогая, ты выглядишь фантастически, — журчала толстуха в ярком красном платье, едва прикрывающем внушительный бюст, находящаяся под сильным воздействием нескольких бокалов шампанского. — Когда же мы увидим этого твоего таинственного нового ухажера? Говорят, он богатый, сексуальный и очень молодой. Почему он не с тобой? Ему мама не позволяет выходить так поздно из дома?
Воцарилось гробовое молчание, а щеки Джессики вспыхнули от смущения.
— Мелани, ради Бога, — сердито проворчал Харри Уингейт, оттаскивая свою хихикающую пьяную жену. — Извини, Джесс, с днем рождения!
Джессика ошеломленно смотрела им вслед. Логика ей подсказывала, что если кто и должен смутиться, так это Мелани Уингейт, но от этого было не легче. Мелани просто озвучила то, что, наверное, думают другие, но как они узнали о Кевине, было полной загадкой. Слава Богу, его здесь не было, чтобы еще добавить масла в огонь. Смехотворность ее положения была бы в сто раз больше.
Отдавая пустой бокал проходящему мимо официанту и отказавшись от другого, она с мистическим ужасом почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Ей стало холодно, несмотря на теплый вечер, и дрожь пробежала по спине. Осмотрев террасу, залитую лунным светом, она остолбенела от того, что увидела.
Кевин непринужденно сидел на ограде внутреннего дворика. Его белый вечерний пиджак подчеркивал его глубокий загар и ширину плеч. Длинные ноги он вытянул перед собой. Его лицо было в тени, поэтому она не могла разглядеть выражения его глаз. Джессика побледнела.
