Кейт знала, что сказала лишнее и в слишком грубой форме. Но она не могла не сказать этого, потому что ей было больно. Она переживала разлад в их отношениях настолько мучительно, что ей хотелось, чтобы ее страдания разделил с ней другой человек – желательно, Роберто.
Он мгновенно пришел в ярость. Его губы были плотно сжаты, в глазах метался огонь, и он, казалось, в любую минуту готов был сорваться и наговорить ей кучу гадостей. Чтобы избежать прямого столкновения с ним, Кейт отступила на несколько шагов и приготовилась выслушать его, прикусив язык.
– В таком случае, керида миа… – Он довольно бесцеремонно взял ее за руку и закончил фразу далеко не теплыми словами: – Если ты, не мешкая, сейчас же сядешь в машину, я быстренько доставлю тебя обратно в твою домашнюю тюрьму. А там решим, как быть. Ты же не можешь уехать к отцу прямо отсюда.
Он демонстративно вежливо открыл перед ней дверцу автомобиля, но она даже не взглянула в его сторону, боясь, что не выдержит и на глазах у него расплачется. А когда она села на сиденье рядом с ним, он схватил ее за руку и, вперив в нее немигающий взгляд, процедил сквозь зубы:
– И еще один вопрос. Ты сказала, что когда-то была влюблена в меня. Не означает ли это, что теперь у тебя эти чувства прошли и ты не испытываешь ко мне даже симпатии?
Она поняла, почему он спросил ее об этом. В качестве очередного ответного удара. Сказав, что его интересует только ее тело, а о любви не может быть и речи, Роберто, по всей вероятности, решил внушить ей, что именно она любит его, а не он ее. Что ж, напротив, это дает ей возможность свести с ним счеты. И, стараясь придать своему голосу самое что ни на есть естественное звучание, она ответила на его вопрос:
– О да, эти чувства уже давно улетучились из моего сердца, как дым из трубы. Это было просто глупое увлечение, забава школьницы. Взрослея, я успела многое переосмыслить, на многое взглянуть другими глазами.
Роберто молчал, и она поняла, что ее слова попали в цель. Он долго и упорно сверлил ее холодным взглядом и наконец медленно произнес:
– Да, ты, конечно, заметно повзрослела. Но должен тебе признаться, что я предпочитал другую – юную Кейт.
– Извини, но той, другой Кейт, тем более Китти уже давно нет.
– Понимаю. Кейт стала совсем взрослой. Я долго ждал этого момента. Вот он настал. Вот только жаль, что теперь ты уже не нравишься мне так, как нравилась раньше.
Нет, они не разбежались, как в порыве гнева и боли предложил Роберто. Об этом больше не было и речи. Тот словесный бой, завершившийся поражением обоих противников, больше не повторялся. Напротив, муж словно задался целью доказать Кейт и самому себе, что им может быть хорошо вместе. Они вообще больше не пытались выяснять отношения, а просто наслаждались жизнью на райском острове.
Со времени их пикника на берегу в Порто-Кристо прошло три недели. И все эти три недели Кейт не переставало сначала подтачивать, потом глодать, а затем терзать подозрение.
Оно появилось в тот самый день, который они провели с Роберто на теплом песчаном пляже. И потом в течение трех недель она каждый день ждала, следила за собой, затем начала беспокоиться, молить Бога, чтобы ничего не случилось, но молитвы, кажется, не помогли. Подозрение перешло в беспокойство, беспокойство – в страх, а страх – в обреченность.
На этот раз Кейт уже не могла ошибиться. Потому что она больше не собиралась проверяться полулегальным, неофициальным способом. Уж теперь-то она сделает анализ не домашним методом, не сама, а в надежном месте, у надежного специалиста.
И она решила посоветоваться с Хуаном, потому что доверяла ему. Хуан поехал с ней к знакомому гинекологу в Пальму. Гинеколог сделал необходимые анализы и дал точный ответ на вопрос, три недели мучивший Кейт. Да, она была беременна.
Она забеременела от Роберто!
Забеременела наверняка в ту незабываемую, долгую, страстную ночь, когда они впервые познали друг друга в постели. Плоду их физической любви было уже почти восемь недель. И теперь это был уже реальный факт, а не вымысел. Не ложная беременность, которую она установила у себя сама после нескольких встреч с Мартином Фордом.
Правда, поначалу у нее не было тех же признаков, которые она испытывала после первого, ложного зачатия от Мартина. Но в тот день, когда они устроили пикник в Порто-Кристо, один из таких признаков обнаружился: она ощутила короткий приступ головокружения около входа в одну из пещер. Затем обнаружился и другой признак: задержка месячных. Но Кейт сначала не придала этим признакам особого значения. Плод их любви с Роберто вошел в ее жизнь как бы совсем незаметно, тайно. До анализов, сделанных врачом в Пальме, она не была абсолютно уверена, что это случилось.
– И когда же ты собираешься сказать Роберто, что через какое-то время он станет отцом? – спросил ее Хуан.
Как только Кейт вышла из кабинета гинеколога, он по ее лицу сразу понял, что результаты анализов положительные. И она подтвердила догадку Хуана, но попросила его все держать в тайне до тех пор, пока сама не решит, как ей быть дальше.
Мысль о реальной беременности, о ребенке не покидала ее с утра до вечера. С ней она просыпалась и с ней же ложилась спать.
Но когда же лучше сообщить эту новость Роберто? И как сообщить? Какой будет его реакция на ее беременность?
Когда они вернулись в тот день из Порто-Кристо на их фамильную виллу, Кейт подумала, что Роберто вновь с головой уйдет в дела и будет приезжать домой, только чтобы поспать и сменить костюм и рубашку. Но ее предположения оказались ошибочными.
Никогда и нигде еще он не уделял ей столько внимания и времени, сколько на Майорке. Целые дни и недели они проводили вместе. Роберто возил ее по острову, показывал разные достопримечательности, знакомил с друзьями и родственниками, а на субботу и воскресенье они, как правило, улетали в Мадрид или Барселону. Стоило ей только заикнуться о чем-то, проявить к чему-то интерес, как он тотчас начинал суетиться и принимал незамедлительные меры, чтобы исполнить ее желание.
Но ночи они стали проводить по-другому. Если в первые недели их семейной жизни ночи наполнялись любовью и страстью и казались им долгими, то теперь в них чего-то не хватало, или, вернее, что-то изменилось, у них появилась какая-то новая тональность.
– Ты сидишь одна в темноте… Чем ты занимаешься?
Голос Роберто прозвучал позади Кейт так неожиданно, что она нервно вздрогнула и, резко обернувшись к нему, с трудом подобрала фразу для ответа:
– Я… наслаждаюсь вечерней прохладой… тишиной. – К ее счастью, как раз в эти минуты сумерки начали сгущаться, и он не смог разглядеть выражение ее лица. Осознание того, что в ней развивалась новая жизнь, плод их любви, было для нее еще таким странным, новым, что она опасалась, как бы эта мысль не отразилась на ее лице и не выдала ее тайных переживаний. – Знаешь, эти тени надвигающейся ночи напомнили мне о доме… о саде, который вырастил мой отец.
