— Потому, что «звезда» начнет кокетничать, Луиджи с ходу бросится ухлестывать за ней, и жена его будет страдать. Это повторяется каждый раз. Жена Луиджи — добрая, мягкая женщина, которая вовсе не заслуживает такой пытки.
— А твоя мать не считается с ее чувствами?
— Она даже не подозревает о них.
— Да? Но ты можешь сказать ей об этом.
— Я пыталась множество раз, но это все равно что крутить педали на тренажере. На все мои слова Дора лишь смеется и уверяет, что ее поведение абсолютно безобидно. Но даже если ей и пришло бы в голову, что она мучает Софи, сомневаюсь, что это ее остановило бы.
— Но…
Бетси прижала палец к его губам.
— Я не хочу говорить сейчас о маме. Есть кое-что, чем я занялась бы с большей охотой.
Связывает ли их хоть что-нибудь, кроме исступленной, первобытной страсти, с которой нет ни сил, ни желания совладать? Мучаясь от бессонницы, Бетси думала о том, каким чудесным был этот вечер, пока не приехала ее мать. Надо же так испортить настроение! Она знала, что в кокетстве Доры не было злого умысла, но, когда «красавица» томно взмахивала перед Дэном пушистыми ресницами и смешила его фривольными историями, Бетси страшно злилась. Наверное, она несправедлива и неразумна, но все же…
Не находя себе места, Бетси выскользнула из постели и накинула бледно-голубой халат. Она ни за что не заснет, пока полностью не выбросит из головы эти мысли. Тихо открыв стеклянную дверь на террасу, Бетси вышла наружу. Похожая на дыню луна сияла высоко на небе, и волшебный узор, сотканный из серебряного света и темных теней, покрывал весь сад. Бетси вспомнила, что мать собиралась прожить здесь пару дней. Два дня она, пожалуй, выдержать сумеет. Должна суметь.
— Любуешься на луну? — В дверях, прислонившись к притолоке, стоял Дэн.
Бетси грустно улыбнулась.
— Да…
— Тебе нравился Поль? — спросил он, подходя ближе. — Ты была увлечена им?
— Бог мой, конечно нет! Он казался неплохим парнем, но я слишком мало его знала.
— А не из-за его ли отношения с твоей матерью ты брыкалась по поводу моей вставки в сюжет?
— И из-за этого, и многого другого. — Бетси туже затянула поясок халата. — В последние годы матери все больше стали нравиться мужчины намного ее моложе.
— Сколько же лет этому самому парижанину?
— Двадцать пять. Так что разница между ними скорее тридцать, а не двадцать лет.
— Он моложе тебя… — заметил Дэн. — И ты считала их отношения грязными?
— Да. Хотя им было хорошо вместе, а разница в возрасте, кажется, никогда не волновала, так что даже странно, почему я на этом умудрилась зациклиться?
— Потому что Дора — твоя мать, ты принимаешь ее такой, какая она есть, но ее поведение не одобряешь, — подсказал Дэн.
— Еще как не одобряю! Когда я думаю о ней, меня охватывает целая буря противоречивых чувств. Да, мы любим друг друга, и она гордится мной, всегда радуется за меня, бывает очень щедрой, и тем не менее я ей не доверяю! Мы с ней достаточно близки, я чувствую, что отвечаю за нее, но она…
Бетси повернула голову и прислушалась. В замке повернулся ключ.
— Это Джейк!
— Пойду, предупрежу его, что твоя мать спит наверху, — поспешно сказал Дэн, подхватывая костыли.
Когда они вернулись в кровать, юбиляр вскоре снова сладко засопел. Поворачиваясь на бок, он во сне обнял ее, и Бетси внезапно почувствовала подступающие к горлу слезы. В ресторане она, как будто шутя, призналась Дэну, что он ей нравится, но, если честно, это влечение все больше напоминало любовь. Бетси осторожно высвободилась и отодвинулась ближе к краю. Ведь Дэна потянуло к ней отчасти потому, что она не собиралась посягать на его свободу. А это значит, что о любви надо забыть раз и навсегда!
— Спасибо, леди Элизабет! Очень приятно и лестно было познакомиться с автором, сочинившим эти бессмертные строки… — И Джейк запел: — «Если ты хочешь язык проглотить…»
— Довольно! — со смехом перебила его Бетси.
— И я надеюсь, что мы снова встретимся, когда месяца через два я вернусь в Англию.
— Конечно, надо надеяться на лучшее… — с грустью произнесла она.
Было десять часов утра, на крыльце уже стоял набитый рюкзак, и в ожидании такси Хартинг-младший, одетый в легкую рубашку и шорты, теннисные туфли и бейсбольную кепку задом наперед, сердечно прощался с отцом и хозяйкой виллы. Вчера вечером он и девушки из Новой Зеландии договорились объединить усилия и втроем собирались взять курс на Швейцарию.
— Веди себя хорошо и не забывай звонить, — ворчливо напомнил Дэн.
Сын застонал.
— Ты опять за свое, папа? Ну, ладно. Придет это такси наконец? — воскликнул он, обеспокоено глядя на часы. — Паром отходит через пятнадцать минут.
— Сейчас подъедет, — уверила Бетси. — Времени еще достаточно.
Раздался стук каблучков по каменным плитам холла, и на крыльце появилась Дора. В кремовом льняном платье-макси, с новой прической, стилизованной под авангардное ретро, она напоминала восхитительную фарфоровую статуэтку в классическом британском вкусе.
— Счастливого пути, — сказала она и сунула в руку Джейку пачку купюр. — Купи по дороге какое-нибудь лакомство. Девочек угостишь.
Джейк замер по стойке смирно, вытянув руки по швам.
— Благодарю вас леди! Э-э?
— Дора Макферсон, — представилась та со снисходительной улыбкой. — Наверное, ты поражен, что с тобой вышла попрощаться незнакомка?
— Нет, я уже знал, что приехала мама Бетси.
— Ма-ма?! — звонко рассмеялась Дора, обняв свою дочь, которая без косметики, в майке и драных шортах смотрелась рядом с ней, как замарашка. — Обычно, нас принимают за сестер. Знаешь, однажды Майкл Стерри, тот самый, солист группы «Аск»…
— «Аск»? — переспросил Джейк, пренебрежительно оттопырив губу. — Их время давно ушло. Сейчас это только кучка чудных старикашек… — Он осекся, должно быть, заметив выражение лица почтенной леди. В этот момент к калитке лихо подкатил новенький «фиат» с аляповатой рекламой местных достопримечательностей.
— Не буду нарушать сцену трогательного прощания, — медовым голоском произнесла Дора. — Кстати, я еще не успела позавтракать. Прощай, мой мальчик! — И каблучки унесли ее прочь.
— Сопляк болтливый! — не выдержал Дэн, когда «фиат», подняв облако пыли, исчез за поворотом.
Бетси усмехнулась. Не хотелось злорадствовать, но инцидент ее скорее позабавил.
— Он только сказал правду.
Между тем «неувядаемая красавица», которую так не по-джентльменски задел Хартинг-младший, величественно выплыла на террасу. Она собиралась полакомиться фруктами на свежем воздухе.
