случайно увидеть пьяного Сашу, выходящего из бара и садящегося в автобус. И следить за нами ему было не нужно. Поведение Артёма давно выдало его влюблённость в Сашу с головой, и Генрих знал, что он приедет, как только узнает, что что-то случилось.
— Но тогда зачем было писать мне?! Написал бы сразу Артёму.
— Это бы мгновенно вызвало подозрения. Саша ведь твой брат, и для красоты легенды ему нужно было собрать нас всех. Конечно он догадался, что ты позвонишь Артёму, ведь он единственный из твоего окружения знаком с Генрихом… Ну, ты тогда так считала. Ты же не знала про меня и…
— Да-да. Понимаю. Я бы обязательно посоветовалась с Артёмом, а тот обязательно бы приехал вместе со мной… Ладно. Но зачем тогда весь этот бред про то, что Саша тебя "заказал", но Генрих отказался? Это совершенно лишнее.
— Вспомни, что сделал Артём, когда вошёл в квартиру? Меня там не было, но, готов поспорить, он кинулся к Саше. Генрих прекрасно знает Артёма, в конце концов, они встречались больше года. Он попытался очернить Сашино имя в его глазах, совершенно точно рассчитав вашу и мою реакцию. Это поразительно, насколько легко ему удалось обвести нас всех вокруг пальца и получить то, что он хотел! Впору восхищаться его ловкостью. Впрочем, он всегда был очень умным.
Я молчу, глядя перед собой. Эй, мир, сколько можно переворачиваться с ног на голову и назад? Я только-только почувствовала твёрдую почву под ногами, и вот её снова выбили прочь. Рома обнимает меня, пытается отвлечь.
— Всё, прекращай думать. Морщинки будут. Завтра во всём разберёмся, хорошо?
— Знаешь, а, может, не надо ни в чём разбираться? — вдруг, неожиданно даже для себя, произношу я. — Что сделано — то сделано. Генрих по-настоящему любит Артёма, раз способен на всё ради него, и сейчас они счастливы. Не стоит разрушать это. В конце концов, каждый строит своё счастье, как умеет.
— А как же твой брат? — Рома очень удивлённо смотрит на меня. — Разве ты не захочешь сказать ему, что он прав? Не захочешь вывести Генриха на чистую воду ради него?
Я недолго молчу.
— Ты не представляешь, как мне этого хочется. Но… Саша бы понял меня. Он тоже не захотел бы рушить чужое счастье только ради того, чтобы что-то доказать. Он успокоится, очень скоро. Главное, что ты знаешь правду, а, значит, не будешь винить его за то, что он не делал.
— Не буду, обещаю. Мне очень стыдно, что я не поверил тебе утром.
— Всё в порядке, — я улыбаюсь и беру его лицо в свои ладони. — На то я и сестра, чтобы верить в брата.
Рома хочет сказать что-то ещё, но я целую его, заставляя только бессильно мычать что-то сквозь поцелуй.
— Хватит, — строго прошу я его, когда мы отстраняемся. — Мы же решили, что подумаем об этом завтра, верно?
Парень только счастливо улыбается и кивает мне в ответ.
Я резко сажусь на постели. Рома, разбуженный моим движением, недовольно бормочет что-то, убирая руку с моей талии. Я потираю лоб, стараясь вспомнить хоть что-нибудь из напугавшего меня кошмара, но воспоминания разбегаются, оставляя после себя лишь невнятное ощущение тревоги.
— Что-то случилось? — спрашивает парень, когда я ложусь обратно и прижимаюсь к нему сильнее.
— Какой-то жуткий сон… Наверное, никак не выкину из головы этот платок.
— Иди сюда, — он переворачивается на спину, и я кладу голову ему на грудь. Под моим ухом спокойно бьётся его сердце, и я вдруг вспоминаю, как долгие годы боялась и близко подпускать друзей к своей постели. Почему-то считала эту территорию своей неприкосновенной, а вот Рома с самого первого дня нашего знакомства заставил меня потесниться. Ладно-ладно, не с первого, а со второго, и не дня, а ночи, и мы оба прилично выпили, но… Сам факт, друзья! Сам факт!
Снова заснуть у меня не получается. Я бездумно вожу руками по роминой груди, стараясь не разбудить его, но, судя по тихому сопению где-то сверху, ему абсолютно всё равно. Это почему-то смешит меня ещё больше, чем факт того, что он вот так в наглую занял исконно мою территорию. Мои мысли уходят куда-то в философскую сторону, я припоминаю вчерашний день и никак не могу понять, что же именно я сняла на видео: разоблачение Генриха, или новое преступление, на этот раз — Арины? Как же хочется взять и во всем разобраться! Но нельзя, нельзя, мы ведь можем всё испортить…
А у Саши с Ариной, кажется, всё может получиться. Я невольно улыбаюсь, вспоминая, как на вечеринке неделю назад с трудом оттащила пьяную подругу от брата. Надо бы повторить всё это, между прочим!.. Вот только когда? Да и вообще, у нас же школа…
Я невольно тяжело вздыхаю. Рома снова ненадолго просыпается и обнимает меня крепче. Наверное, я служу ему бесплатной грелкой: одеяло сползло куда-то на край кровати, а ветер из приоткрытого окна… Постойте, что?!
Резко вскакиваю, всматриваясь в темноту. Нет-нет, мне показалось. Окно закрыто, оно не может открываться, после всего, что случилось… Я же сама помню, как проверяла! Ещё в самое первое утро, неделю назад, только проснувшись… Ровно неделю назад.
Я встаю, подхожу ближе и дотрагиваюсь до окна. На улице всё ещё темно, окна домов совершенно пусты, почти нигде не горит свет. И тут же мне хочется добежать до выключателя, зажечь все лампы, лишь бы прогнать, остановить эту наползающую со всех сторон темноту… Но я только медленно оборачиваюсь и тут же ловлю пристальный взгляд Ромы.
— Окна… Тёмные, — почему-то произношу я, неуверенно пожимая плечами. Парень садится на кровати, не сводя с меня тёмных глаз, затем тянется и включает небольшую лампу у кровати. Мне сразу будто становится легче дышать. Я благодарно улыбаюсь, возвращаясь в кровать. Он гладит меня по голове и смеётся.
— Вот уж не думал, что ты боишься темноты.
— Я не боюсь темноты! — протестующе мотаю головой. — Мне просто показалось, что окно… Оно открыто.
Рома быстро смотрит на предмет моих треволнений, не замечает ничего необычного и снова смотрит на меня.
— Показалось, — улыбаюсь я, прижимаясь щекой к его плечу. — Прости, что окончательно разбудила.
— Ну, зато у нас появилось немного времени на… — хитро ухмыляется он, ожидая, что я завершу его фразу.
— На… — многозначительно тяну я, тоже улыбаясь, придвигаясь ближе для поцелуя.
— Верно, — заключает Рома, отрываясь от моих губ. — На то, чтобы ты сделала домашнее задание, а я, наконец, обустроился в своей новой комнате.
