Оливия кивнула.
— Я понимаю, мама. Я надеюсь, что после этой четверти мисс Кросс примет меня на постоянную работу, и тогда ты сможешь переехать ко мне. Флигель хоть и маленький, но на двоих. Ты могла бы снова заниматься делами женского комитета, украшать церковь перед службами, ездить за покупками — как в прежние времена.
За два дня до конца ее отпуска миссис Фицгиббон, отвечая на телефонный звонок, позвала Оливию.
— Это тебя. Мужчина, но не Родни. Возьми-ка трубку.
Оливия взяла, а миссис Фицгиббон бесстыдно уселась в кресло подслушивать.
— Да? — резко произнесла в трубку Оливия.
— Голос как клинок, — сказал ей в ухо мистер ван дер Эйслер. — Вы думали, это Родни?
Она повернулась спиной к бабушке, чтобы та не видела, как ее лицо осветила счастливая улыбка.
— Нет. Какой сюрприз!
— Я повезу Нелл в школу, мы захватим вас по пути.
— Да, но я…
— Едете на два дня раньше, я знаю от Нелл. Она поживет у бабушки до начала занятий.
— Ну… хорошо.
— Оливия, умоляю вас, перестаньте мычать и слушайте, что я скажу. Мы заедем за вами через два дня. В десять утра.
Он положил трубку, даже не попрощавшись, и она тоже положила трубку на рычажки.
— Кто это был? — потребовала ответа бабушка. — Не очень-то ты о себе рассказываешь.
— Нечего было рассказывать, — сказала Оливия и пошла искать маму.
Когда два дня спустя они его поджидали, мать поинтересовалась:
— Я сварила кофе, как ты думаешь, Оливия, он выпьет?
— Не знаю, мама. По телефону он был такой строгий. Может, торопится передать Нелл бабушке.
— Ну, если он пожелает, кофе готов, — проговорила миссис Хардинг. — Я надеюсь, он задержится хоть на несколько минут: наша бабушка очень хочет на него посмотреть.
— Этого я и боюсь, — сказала Оливия. Мистер ван дер Эйслер был точен, в десять стоял перед дверью — красивый, уверенный, в элегантном твидовом костюме. Из окна машины выглядывала Нелл, и Оливия тут же предложила:
— Заходите, пожалуйста, наверное, Нелл хочет пить, а у нас только сварили кофе. Или вы страшно спешите?
— Кофе — это замечательно, и Нелл, я знаю, обрадуется, если наконец увидит, где вы живете.
Он открыл девочке дверцу машины, малышка подскочила к Оливии и подняла личико для поцелуя.
— Как же хорошо, что вы возвращаетесь в школу! — воскликнула она. — Я хочу, чтобы вы остались у нас навсегда.
Оливия грациозно склонилась к девочке.
— Спасибо за добрые слова, Нелл. Заходи, выпьешь лимонаду.
В прихожую вышла мать. Мистер ван дер Эйслер пожал ей руку, улыбнулся с высоты своего роста и приятным голосом сказал все, что положено при знакомстве, а потом представил Нелл.
— Кофе готов. — У миссис Хардинг перехватило дыхание. С каким роскошным мужчиной знакома Оливия! В мыслях миссис Хардинг уже видела дочь в свадебной вуали и флердоранже. — Заходите, познакомьтесь с моей матерью.
Миссис Фицгиббон восседала в любимом кресле — том самом, — и одного взгляда на нее мистеру ван дер Эйслеру было достаточно, чтобы превратиться во врача у постели больного. Мистер ван дер Эйслер заговорил сдержанно, но почтительно — олицетворение преуспевающего человека, который знает себе цену.
За кофе Оливия наблюдала, как ее чопорная бабушка сделалась сама любезность. Нелл между тем бродила по комнате, разглядывала фотографии и безделушки. Оливия поднялась, чтобы показать Нелл музыкальную шкатулку, стоявшую на боковом столике, когда миссис Фицгиббон заметила:
— Оливия ничего не умеет. Ей никогда не приходилось работать, и теперь, подчинившись печальной необходимости, она обнаруживает свою полную неприспособленность. Впрочем, я — старая женщина и должна мириться с разочарованиями, которые преподносит жизнь.
Оливия догадалась, что она и есть одно из этих разочарований, и была сердечно тронута словами мистера ван дер Эйслера:
— Хочу вас поправить, миссис Фицгиббон. В своей школе Оливия выполняет очень нужную работу, а забота о детях требует терпения, доброты, понимания. Директриса говорила мне, что Оливия у них на вес золота. — Потом он повернулся к миссис Хардинг. — Для вас, должно быть, большая радость услышать об успехах дочери. Это хорошая школа, и окрестности там очень красивые. Наверное, вы могли бы навещать Оливию?
— Да, она уже пригласила меня пожить с ней в учебное время. Я знаю, что мне там понравится.
Миссис Фицгиббон громко вздохнула:
— Хорошо тебе, ты еще молодая, можешь ездить, наслаждаться жизнью. А я, увы, останусь здесь одна.
Мистер ван дер Эйслер непринужденно заметил:
— Я думаю, вам будет нетрудно найти компаньонку, миссис Фицгиббон. — Он поднялся. — Вы должны меня извинить, но нам пора ехать. Бабушка Нелл ее ждет.
Они несколько задержались, пока Оливия водила Нелл наверх — после того, как девочка объявила звонким голоском:
— На всякий случай… А то вдруг в дороге будет невтерпеж. Дядя Хасо спешит.
— Совсем позабыли о скромности, — проскрипела миссис Фицгиббон.
— Вам хватит одного сиденья на двоих, — проговорил мистер ван дер Эйслер, пристегивая Оливию и Нелл ремнем безопасности. Он поставил вещи в багажник, потом уселся рядом и плавно тронул с места.
— Мне не нравится ваша бабушка, — объявила Оливии Нелл. Ее крестный отец постарался кашлем скрыть смешок.
— Она старенькая, — вступилась за миссис Фицгиббон Оливия. И добавила: — Наверное, когда ты состаришься, то тоже будешь говорить вслух то, что другие думают про себя.
— Она сказала, что вы — одно из ее разочарований.
— Ну что же, наверное, так и есть, с ее точки зрения. Видишь ли, она хотела, чтобы я была маленького роста, изящная, чтобы замуж вышла, когда была совсем молодая.
— А разве вы не молодая?
— Боюсь, не очень…
— Зато вы очень красивая. Я постараюсь подыскать вам мужа, — важно сказала Нелл.
Мистер ван дер Эйслер деловито заметил:
— Женщины, в большинстве, предпочитают сами выбирать мужей.
Оливия, покраснев, осторожно проговорила:
— Я всегда думала, что выбирают мужчины.
Мистер ван дер Эйслер усмехнулся.
— Это не так. Они могут воображать, что выбирают, но все решает женщина.
— Я выйду замуж за принца, — объявила Нелл, и Оливия похвалила ее намерение. Обсуждение этой темы затянулось — уже скрылись из виду последние пригороды, и они мчались по шоссе.
Возле Бата, к удивлению Оливии, они свернули в Чиппенем, и она удивилась еще больше, когда машина въехала на узкую деревенскую дорогу.
Мистер ван дер Эйслер взглянул на часы.
