Он говорил так уверенно, словно так легко защитить Миранду и Майкла — от неприятностей, от разочарования и двусмысленного положения, сердечной боли и крушения иллюзий!
Хотелось бы ей верить, что это так просто.
Кит, казалось, решил, что дело улажено.
— Я позвонил, чтобы сказать, что смогу приехать в пятницу. Ты будешь свободна?
Разрываясь между побуждениями ума и сердца, Саванна после короткой внутренней борьбы ответила:
— Да.
— Замечательно! Давай вывезем твою семью на пикник! В какое-нибудь милое местечко. И маму, конечно, тоже!
— Пытаешься ее умаслить? — сухо спросила она.
— Да! Полагаю, дорогой обед поможет?
— Не повредит. Она обычно любит такие вещи.
— Тогда попытаемся!
Саванна боялась всеобщего внимания, которое, безусловно, вызовет предполагаемый выход в свет. Но она знала, что должна точно выяснить, чего ей ожидать на тот случай, если им с Китом повезет и их план удастся.
— Я скучаю по тебе, Саванна!
Они расстались ровно двадцать четыре часа назад. Вряд ли за такое короткое время можно соскучиться. И все-таки она до боли соскучилась по нему. Насколько легче было с ним, когда сомнения и страхи улетучивались в тепле его блестящих темных глаз!
— Завтра я опять позвоню тебе, ладно? И дай мне знать, если этот так называемый журналист станет тебе докучать. Я сделаю все, что смогу, чтобы избавить тебя от него.
— Спасибо, Кит, но я сама могу за себя постоять!
Ей показалось, что она услышала едва различимый вздох.
— Не сомневаюсь, — ответил он. — Спокойной ночи, любимая!
— Спокойной ночи!
Она медленно повесила трубку и долго, неподвижно стояла, терзаясь в догадках, во что вовлекла себя и свою семью, когда во время первого танца положила руку на плечо Кита?
Когда в среду поздно вечером зазвонил телефон, Саванна поспешно схватила трубку, ожидая, что это Кит. Всякий раз, когда он звонил, она была уверена, что в пятницу он не приедет из-за каких-нибудь срочных дел. Как будут разочарованы дети, думала она. И она, конечно, тоже.
Как ему удалось стать для них таким важным за столь короткое время?
Она ответила на звонок в своей спальне, где не рисковала быть подслушанной матерью.
— Алло?
— Это роскошная Саванна Макбрайд, охотница за богатыми и знаменитыми?
Саванна громко застонала и рухнула на постель.
— Ничего другого я от тебя не ожидала!
Ее младшая кузина Эмили засмеялась.
— Прости! Не удержалась! Вся Гонория только о тебе и говорит! Ты действительно встречаешься с богатым, знаменитым, роскошным Кристофером Пейсом?
— Я встречаюсь с человеком, с которым познакомилась как с Китом, — простодушно ответила Саванна, впервые говоря откровенно. — Знай я, что он «богатый, знаменитый и роскошный Кристофер Пейс», я бы с воплем убежала на край света!
— Какой он?
Саванна вздохнула.
— Красивый. Забавный. Очаровательный. Романтичный. Немного избалован, привык настаивать на своем.
— Звучит невероятно!
— А он таков и есть!
— Так почему же такой тревожный тон?
— А ты как думаешь? Мне не нужна его популярность!
— Богатый, знаменитый, роскошный Кристофер Пейс! — повторила Эмили.
— Вот именно!
— И ты думаешь — что? Что недостаточно хороша для него?
— Нет, — заверила Саванна кузину, которую, похоже, сама мысль об этом приводила в ярость. — Просто у нас так мало общего! Я всю жизнь прожила в южных городках. Последние тринадцать лет я спокойно работала и растила детей. Я не представляю себя на модной голливудской вечеринке, и у меня нет особого желания учиться этому!
— Ты хочешь сказать, что с искренним удовольствием провела бы остаток своих дней в Кэмпбеллвиле? Тебе хочется ходить каждое утро на одну и ту же работу, каждый вечер в определенный час возвращаться домой? Никогда не совершать чего-либо хоть немного возбуждающего и авантюрного?
Саванна никогда не слышала в голосе Эмили такого беспокойства. Она пыталась вспомнить, было ли оно тогда, когда они собрались вместе менее чем три месяца назад, после похорон отца Эмили.
— Эмили? Что-то не так?
— Нет, — коротко ответила кузина. — Со мной все в порядке. Только я не думаю, что ты должна отказываться от блестящей, наверное, возможности только потому, что ты едва ли когда-либо выезжала за пределы Джорджии. Я, правда, не хочу сказать, что жизнь в маленьком городке для нас то, что надо.
Эмили, вероятно, больше всего страдает в Гонории от сплетников, размышляла Саванна. Мать Эмили — вторая жена ее отца — сбежала с женатым человеком, когда дочь еще училась ходить. Затем, пятнадцать лет назад — менее чем через месяц после того, как Саванна, Тара и Эмили закопали свою «капсулу времени», — обожаемый старший сводный брат Эмили, Лукас, покинул город из-за подозрений в убийстве. Формально для обвинения не было достаточных оснований, но в салонах красоты и гостиных Гонории его осудили и приговорили. То, что он покинул город вот так, без всяких объяснений, только добавило масла в огонь.
Несмотря на твердую веру Эмили в его невиновность, Лукаса Макбрайда в городе помнили как человека, совершившего убийство и вышедшего сухим из воды.
Ни для кого не было большим сюрпризом, когда Саванна, имевшая репутацию безрассудной и высокомерной девицы, забеременела в старшем классе школы или когда половина футбольной команды утверждала, что у них были с ней дела. Немногие верили настойчивому утверждению Саванны, что она была близка только с одним парнем, Винсом Ханкинзом. В конце концов, он же был Ханкинз, сын церковного дьякона, член уважаемой в Гонории семьи.
Саванна была Макбрайд.
— Нельзя винить всех за отвратительные слухи, распускаемые некоторыми, — напомнила Саванна Эмили. — А в общем, мне нравится жить в маленьком городке. Здесь безопаснее всего растить детей, и я знаю людей, к которым могу обратиться в случае необходимости.
Несмотря на все их недостатки, Саванна знала жителей маленьких городков. Она им доверяла. Она сама принадлежала к их числу.
Кит не принадлежал.
— Что ж, я не прочь попробовать для разнообразия что-нибудь другое, — решительно произнесла Эмили. — И, может быть, когда-нибудь я это сделаю.
Они говорили не слишком долго. Эмили побуждала Саванну слушаться своего сердца в том, что касается Кита, и не волноваться из-за того, что скажут соседи. Саванна предложила Эмили следовать собственному совету и не упустить своего счастья.
Не особенно понимая, что делает, Саванна поймала себя на том, что, повесив трубку, стоит у открытого стенного шкафа. Из заднего угла верхней полки она вынула пластиковый контейнер величиной с обувную коробку. Снова села на постель, распечатала крышку и задумчиво уставилась на безделушки, напоминавшие о юности. И на письмо, которое у нее не хватило духу открыть, когда они с кузинами выкопали ящик.
