Стилтон вздрогнул, как от удара. Лицо его стало суровым. Он долго не произносил ни слова. Но Клер ждала ответа.
— Что ж вы молчите, Генри? — наконец не выдержала девушка.
Генри еще некоторое время хранил молчание, видимо думая о чем-то очень важном. Наконец, взглянув в глаза Клер, сказал:
— Извините, дорогая! Я был не прав. Вы убедили меня, что поездка Эдварда — необходимая дань памяти. Вы правы, Клер!
Девушка ответила Стилтону благодарной улыбкой, заставившей его грустно вздохнуть.
— Вы ведь знаете, Генри, что мы с тетушкой Рэкстон поехали в Ватерлоо не по моей воле. Я не хотела этого, потому что думала примерно так же, как вы. И не могла понять, почему графиня так настаивала на этой поездке. Но потом, когда она все мне рассказала, я поняла: ей необходимо было увидеть это страшное поле в память о погибшем сыне.
— Погибшем сыне? У графини был сын?
Клер спохватилась, что проговорилась, и покраснела. Она не была до конца уверена, что лорду можно об этом рассказать. Хотя такое признание объяснило бы Стилтону то внимание, с которым она относилась к юному графу Уилтширу. Несколько секунд девушка колебалась. И все же решила пока повременить.
— Прошу вас, Генри, не говорите никому об этом.
— Ваши тайны умрут вместе со мной, Клер.
— Спасибо, Генри.
Незаметно пролетело еще несколько часов. День клонился к вечеру. Путники остановились в небольшой гостинице, где и решили заночевать. Вскоре выяснилось, что три часа назад туда заезжал перекусить и немного передохнуть Эдвард. Это означало, что выигран еще один час.
Стилтон снял две комнаты на втором этаже для себя и Клер, между которыми располагалась небольшая гостиная. Жена хозяина сама принесла наверх горячую воду, при этом очень удивилась, почему столь знатная дама путешествует без служанки.
— Я отлично справляюсь сама, — ответила Клер. — Только прошу вас помочь мне постелить постель и одолжить гребень. Завтра утром он мне очень понадобится. Я уеду очень рано.
— А где ваш багаж?
— Багажа у меня нет.
— Понимаю, мадемуазель. Тайное бегство с возлюбленным? Я вас ни в коем случае не осуждаю: он действительно неотразим!
От возмущения Клер бросило в жар.
— Вы ошибаетесь, мадам! Этот господин никакой мне не любовник. И даже не муж. Просто мы едем вместе по очень важному и неотложному делу.
— Ясно.
Но по глазам было видно, что она не поверила ни единому слову Клер.
Приняв ванну и сделав вполне приличную прическу, Клер вышла в гостиную. Лорд Генри уже поджидал ее и тут же распорядился подать ужин, который заказал предварительно.
— С вашего позволения, Генри, я сниму жакет, — извинилась Клер, — здесь душновато.
И, не дожидаясь ответа, расстегнула пуговицы. Стилтон вскочил с места и бросился к ней.
— Позвольте…
Осторожно сняв жакет с плеч девушки, он положил его на свободный стул. При прикосновении его рук Клер почувствовала волнующий и блаженный трепет. Заметив, что взгляд лорда задержался на ее шее, девушка, слегка покраснев, накинула на себя кружевной платок.
Они отдали должное салатам, овощному супу и жареной телятине с грибами. За день, проведенный в дороге, оба проголодались, и им показалось, что ничего более вкусного они в своей жизни никогда не пробовали.
— Хорошо, что мы решили здесь остановиться! — сказала Клер, откинувшись на спинку стула.
Они закончили ужин в отличном настроении. Клер допила свой бокал бургундского и встала из-за стола.
— Я должна идти к себе. Желаю получить максимум удовольствия от коньяка, который вам предстоит отведать.
— Извините, Клер! Я никогда не пью в одиночестве. Тем более — коньяк! Давайте еще немного посидим у камина и выпьем по чашечке чая. Надеюсь, хозяйка сумеет его должным образом заварить. Хотя французы в отличие от англичан чай не очень любят.
— Что ж, с удовольствием принимаю ваше предложение. Чашка чаю, а потом — спать: ведь завтра придется вставать очень рано.
У Стилтона на языке вертелась фраза, что он не прочь отправиться в постель… с ней. Но он промолчал и потянулся к звонку. Тут же открылась дверь и появилась жена хозяина.
— Чего изволите, мадемуазель? — спросила она, глядя не на лорда, а на Клер.
— Две чашки чая, мадам.
— Сейчас принесу, мадемуазель.
— Спасибо, мадам.
Стилтон с некоторым удивлением наблюдал эту своеобразную словесную дуэль. Когда хозяйка ушла, Клер посмотрела на него и улыбнулась:
— Мадам считает нас любовниками. Поэтому и величает меня «мадемуазель».
— Клер, дорогая! Мне очень жаль, что даже в шутку вы не хотите оказаться в таком качестве. Но, право, не стоит принимать близко к сердцу слова этой деревенской простушки. Она же, уверен, и в мыслях не имела вас обидеть.
— Боюсь, что так думает не она одна, Генри. Хотя я знала, на что шла!
— Может быть, вам все-таки не стоило ехать? Видите, к чему это уже привело.
Клер до боли стиснула зубы. Он жалеет, что они поехали вместе. С самого начала он не хотел этого, потому так настойчиво ее отговаривал. Но не из-за того, что беспокоился о ее репутации, просто он не желал, чтобы она была рядом!
И Клер ответила с некоторым вызовом:
— Вы, как всегда, правы, Генри. Мне не следовало ехать с вами. Но я должна была это сделать.
— Но почему?
Девушка поняла, что больше скрывать правду уже нельзя. Она должна рассказать ему все. Сейчас же!
— Да, Генри. Я не могла не поехать. Ради тетушки Рэкстон. Юный граф Эдвард Уилтшир — ее внук и мой кузен. Он этого не знает и, надеюсь, никогда не узнает.
Лорд Генри судорожно глотнул воздух, словно у него перехватило дыхание.
— Вот оно что! Значит, Эдвард — не внук графини Уилтшир, а Уолтер — не ее сын?
— Да. Мадам Уилтшир и тетушка Рэкстон были и сейчас остаются самыми близкими подругами. Они договорились, что графиня Уилтшир выдаст Уолтера за своего сына, и всю жизнь свято хранили эту тайну.
— Но кто был отцом Уолтера? И зачем понадобился этот обман?
— Не знаю, кто был возлюбленным тетушки. Хотя он, бесспорно, принадлежал к высшим аристократическим кругам. Графиня хотела обеспечить будущее своему незаконнорожденному сыну, а леди Уилтшир был нужен ребенок, иначе ее мог бросить муж. Поэтому они и пошли на обман. Кроме того, любовник графини, который собирался тогда жениться, избежал грандиозного скандала.
— Не потому ли вы питаете такое отвращение к мужчинам, имеющим замужних любовниц?
Клер вздрогнула. Подобная мысль никогда не приходила ей на ум. Но она отрицательно покачала головой:
— Нет, Генри, не потому. Я ничего не знала о сыне графини до поездки в Ватерлоо. Но вы правы: эта история — очередное подтверждение обоснованности моего отрицательного отношения к безответственности и безнравственности в личных отношениях. А теперь скажите, лорд Генри Стилтон, сколько внебрачных детей может претендовать на то, чтобы наследовать ваш титул?
