— Черт возьми, а мне-то что до этого?
— Энни очень хорошенькая. Джеймс засмеялся.
— Да уж конечно. Но ты лучше меня знаешь, какой тип женщин я предпочитаю.
Мэндж ничего не ответила. У нее даже пересохло в горле от волнения. Чтобы как-то справиться с этим, она резко встала.
— Я… пожалуй, отпущу тебя спать, раз тебе надо рано вставать.
Она старалась говорить бесстрастным голосом, но при этом все же запиналась.
— Да, наверное, пора. — Джеймс тоже встал. Они оказались друг против друга. Как раз в лучах света от торшера. Теперь стала видна каждая черточка его лица и заметен лихорадочный блеск глаз.
— Спасибо за ужин! — пробормотала Мэндж и двинулась мимо Джеймса к двери. Он дал ей пройти, но вдруг окликнул:
— Мэндж!
— Да?
— А знаешь, почему я не остался тогда в субботу в Грэнтоне?
— Нет. Почему?
— Потому что там не было тебя. Я приехал с надеждой увидеться. Ты не хотела говорить со мной по телефону, и я решил объясниться с глазу на глаз. Но когда я узнал, что тебя нет, мне стало так одиноко… — Джеймс помолчал немного, — Вот тогда я и решил, что сдаюсь. Приехал в Лондон и сказал себе: «Больше не буду терять времени на уговоры и думать о тебе». И тут появляешься ты…
Джеймс помолчал, вспомнив, как увидел ее в вестибюле неуклюже прячущейся за газетой.
— И тут ты появилась, — повторил он. — И я понял, что не могу не думать о тебе, как бы ни старался.
Мэндж замерла, не в состоянии ни двинуться, ни сказать хоть слово. Только стояла и смотрела, не отрываясь, прямо в бездонные глаза Джеймса.
— Я бы хотел поцеловать тебя, — сказал он. — Но после нашей последней встречи я поклялся себе, что не сделаю этого, пока ты первая не поцелуешь меня.
И вдруг напряжение отпустило ее, и Мэндж почувствовала, как условности, сковывавшие ее раньше, исчезли, и стало легко и просто дать волю чувствам. Не надо было стыдиться порыва души и подавлять естественное стремление к любимому человеку. Она даже вздохнула с облегчением.
— Понятно. — Она подошла к нему и положила руки на его плечи. — Значит, ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя?
— Да, пожалуйста.
Мэндж провела ладонями по уже колючим щекам, лаская нежными пальцами грубоватую кожу. Потом притянула голову Джеймса к себе, не сводя глаз с его рта… Как приятно было делать это самой! Наконец она прикоснулась поцелуем к его губам. Теплая волна наслаждения поднялась в ней — она целовала Джеймса!
Но он не ответил на ее поцелуй. Неужели не почувствовал, какое притяжение возникло между ними? И Мэндж охватило сомнение. Ачто, если он имел в виду только поцелуй как пожелание спокойной ночи? Она потихоньку отодвинулась назад, но Джеймс удержал ее.
— Ты что, думаешь, я тебя так просто отпущу?
Мэндж рассмеялась — значит, он просто дразнил ее. И тут уже Джеймс стал целовать ее в щеки, в уголки рта и потом припал к задрожавшим губам страстным, желанным поцелуем, от которого сладостная дрожь пробегала по всему телу. Мэндж прижалась к нему и крепко обняла за шею. Давно ей не было так хорошо!
— Мэнди… Малышка… Моя девочка… — шептал Джеймс, покрывая поцелуями ее лицо и шею. Он потянул ее к дивану и усадил к себе на колени. Они неистово целовались, нарастающая страсть готова была сокрушить обоих.
Джеймс стал расстегивать ее блузку, и Мэндж помогала ему — только бы скорее ощутить на обнаженном теле его руки и обжигающие поцелуи. И вот подрагивающие от возбуждения пальцы коснулись ее груди. Мэндж застонала. Только он может так ласкать ее, и пусть это длится вечность!
Мэндж наклонила голову к Джеймсу и коснулась губами его лба, рта, сначала верхней, потом нижней губы. Она дразнила своего любимого, пока наконец они снова не слились в страстном поцелуе.
Оторвавшись от Джеймса и переводя дыхание, Мэндж сказала тихо:
— Ты хотел, кажется, пораньше лечь спать? — Голос ее дрогнул, потому что Джеймс отодвинул ее немного назад и, держа за плечи, любовался ее телом. Он провел ладонью по ее груди, животу и улыбнулся.
— Конечно, было бы разумно сделать именно так, — ответил он. — Но сейчас я что-то не способен на разумные поступки. А ты?
При этом он нежно дотронулся пальцами до розовых сосков. Мэндж почти вскрикнула.
— Нет, сейчас мне ни до чего, кроме… Джеймс поднялся, держа Мэндж на руках, и, снова целуя ее, сказал:
— А знаешь, мы ведь никогда не занимались любовью в спальне, на кровати.
— Разве? — удивилась Мэндж. Она едва понимала, что говорит. Голова кружилась, и все плыло перед глазами.
Джеймс опустил ее на кровать. Секунда — и она оказалась полностью раздетой.
— Конечно, дорогая. Я помню каждый раз, когда мы любили друг друга в нашем лесу!
— Правда?
Мэндж расстегивала его рубашку, помогала ему снять ее. Джеймс разделся, обнял ее за талию, целовал плечи и шею. Мэндж с упоением ласкала его крепкое мускулистое тело.
— Ты помнишь, как нам было хорошо? — шептал Джеймс. — Помнишь?
Замирая под его поцелуями, дрожа всем телом от возбуждения, Мэндж могла только бормотать: «Да… да… да…» На самом деле ей хотелось сейчас не вспоминать прошлое, а, напротив, остро ощущать настоящее.
Стоя рядом с ней на коленях, Джеймс медленно провел ладонями по ее телу от плеч до подрагивающих от нетерпения бедер. Он не спешил, жадно смотря на извивающееся под его ласками тело, слушая стоны и видя умоляющий взгляд. Его мускулы напряглись, он сдерживал себя из последних сил, но хотел продлить каждое мгновение этой желанной ночи.
Джеймс наклонился к Мэндж и поцеловал ее в пересохшие губы. Она придержала его голову.
— Джеймс… не мучай меня… пожалуйста! — пролепетала она.
Горячие руки скользили по его спине. Потом Мэндж с усилием притянула его к себе.
— Сейчас, любимая… подожди… Я хочу… — Но он не смог договорить.
Сжимая ее крепко, Джеймс целовал ее живот, низ живота, влажную кожу между бедрами.
— Боже… Джеймс… — почти кричала Мэндж.
Она ласкала пальцами его волосы, прижимая к себе голову. Казалось, она сейчас умрет от вожделения. Если он не возьмет ее сию секунду, она просто погибнет, сгорит… Но Джеймс продолжал игру. Его губы и язык терзали ее грудь, но как это было сладостно…
— Еще… еще… — просила Мэндж. Она металась по подушке, пальцы судорожно вцепились в простыню. Она зажмурилась и полностью отдалась безумным ощущениям. Джеймс впился поцелуем в ее рот, и в этот момент тела их слились воедино.
Мэндж вскрикнула радостно и облегченно. Но и здесь Джеймс явно не спешил. Она приняла этот ритм от медленных, томительных движений к сокрушительному экстазу. Казалось, это могло протянуться вечность… После минуты наивысшего блаженства оба долго еще не разнимали крепких объятий, едва переводя дыхание.
