— Это еще зачем?
Они вошли в гостиную. Несколько незнакомых мужчин сидели там в компании Макдугана и Джона Пиколя. При появлении Флоран они повернули головы в ее сторону.
— Как зачем? — Мэри улыбнулась. — Альберт сказал, что ты обещала подумать о продаже дома? Не так ли?
Кровь бросилась в лицо Флоран! Неужели они полагают, что она настолько глупа!
— Нет, об этом я не думала! И в ближайшее время не собираюсь!
К ним подошел адвокат. Взяв Флоран за руку, он отвел ее в сторонку.
Мэри, злобно глянув ей в спину, отошла к гостям.
— Мисс Рейд, вы должны ставить меня в известность о своем отъезде и месте нахождения! А то мы не знаем, что и думать!
Флоран заглянула в глаза адвоката. Неужели и этот переметнулся на их сторону? Ведь столько лет кормился с отцовской руки! Можно сказать, нажил состояние, благодаря сделкам, которые оформлял по поручению Грегори Рейда. А ведь, поди ж ты, тоже запел с чужого голоса! Или это только ей кажется?
— Сэм, мне нужно оформить сделку.
Макдуган посмотрел на нее с искренним интересом.
— Какую?
— Небольшой денежный заем! Тысяч сто пятьдесят.
Макдуган внимательно посмотрел на нее, покрутил головой. Рыжие волосы горели на свету медью.
— Без проблем. Кто заимодавец?
— Мистер Вестакер.
— Кто?!
— Бывший пилот отца. Рид Вестакер.
Макдуган кашлянул, посмотрел куда-то в сторону.
— Так что? — Флоран дотронулась до его руки.
— Когда и где? — Он повернулся к Флоран.
— Сейчас. Рид ждет в машине.
Взволнованный адвокат потоптался на месте, не зная, что предпринять.
— Ну так что? Идем?
Макдуган посмотрел по сторонам.
— Но… э-э… мне нужно предупредить гостей.
Он сделал шаг в сторону.
Флоран приложила палец к губам.
— Сэм, только никому ни слова! Я не хочу, чтобы об этом кто-либо знал — ни Мэри, ни Альберт, ни гости.
— Разумеется.
Макдуган торопливо отошел.
К Флоран подошла Мэри.
— Ну и как? Пойдем к дяде, он ждет.
— Я тороплюсь. Мне пора ехать!
Мэри решительно взяла ее за руку.
Флоран почувствовала, что так просто отсюда не уйти — никто не отпустит. А, будь что будет!
— Альберт ждет в кабинете.
Они прошли через гостиную. Мэри открыла дверь, пропустила Флоран вперед. Она вела себя так, как будто всю жизнь обитала в этом доме, а Флоран только иногда наведывалась в гости.
Флоран шла мимо родных и знакомых комнат, ничего не узнавая. За какие-то считаные дни, прошедшие со дня смерти родителей, дом изменился. В некоторых комнатах полным ходом шел ремонт, в распахнутых настежь дверях виднелись стены с клочьями обоев, сдвинутые в угол шкафы и стулья, заляпанные краской полы. В других комнатах не было мебели. Куда ее подевали? Неужто уже продали?
Они прошли через библиотеку и остановились у дверей отцовского кабинета. Значит, теперь дядя сидит в отцовском кресле, разговаривает по телефонам, которыми всегда был заставлен стол Грегори Рейда?! Очень мило!
Мэри толкнула дверь и посторонилась.
— Проходи.
Дядя Альберт и впрямь сидел за столом. Только это был другой стол — хрупкий лакированный уродец. Прежний — массивный, тяжелый, с резной столешницей — нынешние хозяева куда-то задевали. И телефон на этом столе стоял только один, а вот бутылок целых три — слева от дяди наполовину выпитая бутылка виски, чуть поодаль початая бутылка джина. Здесь же торчала пластиковая бутылка с содовой.
Как обычно, дядя был слегка пьян, его лицо лоснилось, глаза, подернутые маслянистой пленкой, прикрывали тяжелые веки.
Увидев Флоран, он встал и вышел из-за стола.
— Фло! — Он старался быть строгим. — Где ты пропадаешь? — Нетвердой походкой он направился к племяннице. — Мэри, где ты ее нашла?
Мэри презрительно хмыкнула и повернулась к Флоран.
— Она не иголка, чтобы теряться. Сама нашлась. Верно, Фло?
Дядя прикоснулся к щеке племянницы, указал ей рукой на стул, стоявший у стола.
Мэри, напоследок оглядев кабинет, пошла к двери.
— Я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать.
— Иди-иди, милая! — с облегчением произнес дядя. — Мы тут все обсудим.
Мэри выскользнула из кабинета.
Флоран посмотрела вокруг — здесь так мало осталось от отца. Пара греческих ваз, маленький столик на колесах, громадный глобус на каменной подставке. Пожалуй, все. Новые хозяева умудрились куда-то сплавить даже старинные книги, стоявшие на полках.
— Выпьешь? — Рука дяди потянулась к бутылке.
Флоран успела перехватить бутылку, подтянула ее к себе.
— Ты чего? — Его брови удивленно прыгнули вверх.
— Я не пью! А вам хватит!
— Ну как знаешь! — усмехнулся дядя. Он наклонился, открыл дверцу тумбочки, достал оттуда заветную фляжку. Запах коньяка разнесся по кабинету.
— Будь здорова! — Он поднес фляжку ко рту и сделал пару больших глотков.
Флоран молча смотрела в лицо Альберта. Она с трудом его узнавала — он опух, обрюзг, как-то весь расплылся.
— Значит, вы продолжаете разрушать дом?
Альберт неторопливо закрутил пробку, положил фляжку рядом с собой. С таким расчетом, чтобы ничья рука не смогла до нее дотянуться. Только его собственная.
— Что значит — продолжаем? — Альберт усмехнулся. — Мы еще и не начинали.
— Даже так! — Флоран положила руки на колени. Она не хотела, чтобы он видел, как дрожат пальцы. — Предупреждаю, когда я вернусь, то выброшу вас в течение двадцати четырех часов.
Дядя молча смотрел на племянницу.
— Говорите, что вам нужно! — почти выкрикнула Флоран. — Или я ухожу!
— Куда ты уходишь, Флоран? — пробормотал он, снова отвинчивая пробку.
На мгновение в его голосе она уловила чуть различимую нотку жалости. Он то ли жалел себя, то ли ее. Судя по усталому тембру, дядя и сам смертельно устал от всего: от неожиданно свалившегося богатства, от необходимости принимать решения, вести переговоры с партнерами и всевозможными просителями.
— Это не ваше дело, дядя Альберт! — сказала Флоран. — Тем более что я уйду ненадолго. А вот когда вернусь…
Она замолчала, видя, что дядя снова приоткрыл дверцу тумбочки, достал какие-то бумаги.
— Это надо подписать!
— А что это такое? — Флоран подтянула бумаги к себе.
— Дарственные на картины. Оказывается, твой папаша составил бумаги на картины таким образом, что продать их без твоего разрешения невозможно.
Флоран усмехнулась! Отец словно предчувствовал эту ситуацию.
— Ничего я подписывать не буду! — Она отодвинула бумаги. — И вам рекомендую прекратить уничтожать то, что вам не принадлежит! Побойтесь Бога!
