В воскресенье Анна с самого утра была как на иголках и, чтобы хоть как-то скоротать время, посетила салон красоты. Пару часов она провела, думая, что ей надеть, и в итоге выбрала свой любимый брючный костюм, подходивший для любого случая.
Я слишком нервничаю, мне нужно успокоиться! К назначенному времени она уже мерила комнату шагами, так как спокойствие совершенно покинуло ее. В конце концов она решила не дожидаться, пока Доминик сообщит по домофону о своем прибытии, а спустилась в вестибюль.
Доминик как всегда был точен, но Анна медлила, почему-то боясь выходить на улицу, хотя он сразу заметил ее через стеклянные двери и остановился, не делая попыток приблизиться и словно давая ей шанс отступить. Они некоторое время стояли друг против друга, и их разделяло толстое стекло. Потом Анна сделала несколько шагов, преодолев это неимоверно огромное расстояние, и заметила, как напряжение отпустило плечи Доминика. Несмотря на это, выражение его лица сохраняло некоторую растерянность и напряжение, а в глазах застыла настороженность. Он молча открыл перед ней дверцу машины, и Анна безмолвно скользнула в салон.
Некоторое время они ехали молча, а потом Доминик заговорил. Анна тоже почувствовала желание сломать стену этого напряженного молчания, и они повели какой-то безличный разговор ни о чем. И все же, несмотря на эти отчаянные попытки хотя бы смягчить возникшее между ними отчуждение, Анна отчетливо понимала, что напряжение продолжает расти, приближаясь к критической отметке.
В их любимом ресторане молчание возобновилось. Анна обрадовалась, когда принесли заказ и она смогла уткнуться в свою тарелку, уже жалея, что согласилась на эту встречу. Собственно, она рассчитывала на что-то другое и даже подготовила небольшую речь, но теперь все слова вылетели из головы. Она мучительно размышляла, как выйти из этого положения, с трудом заталкивая кусочки пищи в рот, но те упрямо застревали в горле.
Что я делаю? Ведь это все тот же Доминик, с которым мне было всегда так легко и безопасно и которого, несмотря на всю мою браваду, я никогда не могла даже представить в качестве своего мужа. В любом случае я бы отказала ему, так что же я так мучаю и его и себя, лелея свои непонятные обиды?
Анна подняла на Доминика беспомощный взгляд.
— Я совсем не хочу есть, — тихо сказала она.
Доминик откинулся на спинку стула и посмотрел на нее.
— Я тоже, — признался он.
Анна огляделась по сторонам: зал ресторана был полон.
— Наверное, не стоило приходить сюда. Может, уйдем отсюда и просто погуляем?
— Как хочешь. — Доминик подозвал официанта и расплатился по счету.
Они вышли на улицу.
— Нужно уехать куда-нибудь…
Доминик ничем не выдал своих чувств. Он остановил машину на какой-то тихой улице, вдали от мигающих неоновых огней и шумной толпы, текущей по тротуарам в попытках найти себе развлечения в последний вечер уикенда. Доминик молча сидел, уставившись в лобовое стекло и уронив руки на руль.
— Доминик, не будь таким…
— Я не знаю, как повести этот разговор, Анна, — тихо и устало признался он.
— Я… — она почувствовала, как горло сдавил спазм, и кашлянула, — я тоже. Но, может, мы попробуем вместе? Давай сначала я… Во-первых, я хочу извиниться за свое поведение. — Она нервно откашлялась, уловив поворот его головы, но продолжала сидеть, уставившись на свои лежащие на коленях руки. — Я немного неадекватно реагировала на все происходящее и невольно обидела тебя. Но потом я подумала… о том, что в этом есть немного и твоей вины, ты не должен был делать это предложение и… И мы бы просто оставались хорошими друзьями, и не было бы этих недоразумений. Но вместе с тем я считаю, что нет ничего такого, чего нельзя бы исправить. Мы можем просто попытаться начать все сначала: постараться простить и забыть наши обиды. Ведь нам было хорошо вдвоем, просто хорошо как друзьям? Правда?
Только тут она осмелилась поднять глаза на Доминика и встретилась с его подозрительно блестевшими глазами.
— Анна… — сдавленным голосом произнес он, и она вдруг отчетливо поняла, какие чувства бушуют в его смятенной, измученной душе. — Я так виноват перед тобой, я обидел, оскорбил тебя, а ты, несмотря на это… Прости меня. Я действительно люблю тебя и подумал, что смогу… смогу изменить прошлое, считал, что у меня получится, но…
— Я понимаю, Доминик. Хватит разочарований и обид. Я очень хочу, чтобы наша дружба продолжилась. Думаешь, это возможно?
— Да. — Доминик точно так же, как и Анна несколько минут назад, откашлялся. — Спасибо, Анна.
Он едва коснулся поцелуем ее щеки, и Анна, почувствовав, как с ее плеч сваливается огромный камень, поняла, что они все сделали правильно. Конечно, потребуется время, чтобы сгладились все неприятные воспоминания, но она избавилась от негативных эмоций и опять обрела друга.
— Теперь я чувствую себя ужасно голодной, — со смехом призналась она.
— Будет довольно странно, если мы опять приедем в тот же ресторан и повторим заказ.
— Никто и не говорит, что нам нужно возвращаться туда, я сейчас не отказалась бы даже от пиццы.
— Пицца?! Какой ужас! Может быть, хорошо прожаренный бифштекс, салат и огромный кусок яблочного пирога? Я как раз знаю одно подходящее местечко неподалеку.
— Поторопись, Доминик!
Несмотря на то что отношения были выяснены, выходя из полутемного салона автомобиля на свет, Анна все еще чувствовала некоторую неловкость, которая, впрочем, быстро рассеялась. Они сидели за столиком и уплетали бифштекс, салат, яблочный пирог, а Доминик посмеивался над пробудившимся зверским аппетитом Анны.
— Знаешь, я уже забыла, когда в последний раз ела такую вкусную пищу, — с улыбкой заявила она, чувствуя, что больше не сможет проглотить ни крошки.
А потом они слушали музыку, станцевали вместе один танец под «кантри», после чего Анну приглашали еще несколько раз, а Доминик просто сидел за столом. Наконец она вернулась за их столик, со смехом признавшись, что еще никогда не проводила вечер так весело. Потом Доминик отвез ее домой. Уже из вестибюля, наблюдая за отъезжающей машиной Доминика, она увидела на другой стороне улицы большую темную машину, неожиданно показавшуюся ей знакомой. И какое-то странное тревожное чувство охватило ее. Анна двинулась к лифту, но, прежде чем двери закрылись, успела увидеть, что темная машина отъехала.
Она провела ночь, мучаясь от кошмаров и молясь, чтобы скорее наступило утро и это беспокойство оставило ее. Свет дня обязательно разгонит все страхи, уверяла она себя, но утро принесло лишь частичное облегчение. Анна взялась за работу как одержимая. Сегодня им предстояло обставлять первые комнаты, и Большой Зак только крякал, пораженный ее неуемной энергией. К окончанию дня она была совершенно вымотана. Она мечтала о прохладном душе и своей кровати. Отпустив рабочих, она напоследок прошлась по готовым комнатам, придирчивым взглядом высматривая малейшие огрехи и отмечая, какие еще нужно внести изменения. И невольно вздрогнула, когда, обернувшись, обнаружила в проеме двери темную высокую фигуру.
