— Что же ты наделала!
— Я сказала правду.
Дэнис не мог спорить с этим. Но он также понимал, какое впечатление произвела эта информация в деловых кругах. Лори могла потерять работу. Видимо, об этом и был тот телефонный звонок. Она должна была рассказать это ему. Возможно, Лори, как и Роза, не лгала, а просто рассказывала ему не все.
— Прости меня, Дэн. Что я могу сделать, чтобы наши отношения стали лучше?
— Ты можешь уйти отсюда и оставить меня в покое.
Он услышал ее неровное дыхание и негромкие шаги, когда она побрела к двери. Дэнис поднял голову.
— Роза!
— Да?
— Через пару дней я успокоюсь. И мы сможем снова стать друзьями. Но сейчас я по-прежнему вне себя.
— Как скажешь, Дэн. Завтра я пойду в полицейский участок и сделаю заявление, ладно?
— Как хочешь.
— Дэн, ты любишь Лори?
Ему казалось, что да. В отдельные моменты. Например, прошлой ночью, когда он любовался ею, спящей. И в доме Глории, когда она демонстрировала ему голубое платье. И на прошлой неделе на блошином рынке, когда она вышла под дождь и позволила струям воды падать ей на лицо и на волосы. Он вспомнил ее лицо, когда рисовал Пегаса на ее нежной коже.
Но крылатого коня больше не было. Он улетел, ускакал, смыт. И не могло быть любви без доверия.
— Это не должно касаться тебя, Роза.
Она усмехнулась.
— Я рада, что ты по-прежнему называешь меня Розой. Возможно, я официально переменю имя.
— Отлично. Только больше не пытайся помочь мне.
— Ладно, — жизнерадостно улыбаясь, она покинула кабинет.
Он стал ждать, когда войдет Лори. Она хотела что-то объяснить ему, но Дэнис не был уверен, что хочет слушать эти объяснения. Как и Роза, она что-то недоговаривала. В случае с Розой обман вызвал сильнейшее раздражение. Но с Лори…
Вопрос доверия между ними был самым важным. Он не хотел смотреть на нее и гадать, говорит ли она правду.
Мгновение спустя Лори появилась в дверях кабинета. Не обращая внимания на стул, осталась стоять, опираясь рукой о дверной косяк и смело отвечая на его взгляд. Разница между Лори и Розой была огромной. Лори была настоящей женщиной. С ней не могло быть нелепых разговоров, скандалов. Она была холодна, уравновешенна… и чертовски сексуальна.
— Я полагаю, что Роза рассказала тебе о подделке, — произнесла она. — Я узнала о ней сегодня утром, но утаила от тебя. Я хотела дать Розе возможность самой сделать признание.
— Ты солгала мне.
Она не извинялась, но и не отрицала своей вины. Вместо этого она прямо ответила:
— Да.
— Роза также сказала, что ты можешь потерять работу из-за наших с тобой отношений.
— Это правда. Спать с клиентами — недопустимо в нашем деле. Это еще мягко сказано.
— Что же ты собираешься делать?
— В эту пятницу назначено заседание совета директоров. Или я получу выговор, или меня уволят. Решение будет принимать совет, и я бессильна что-либо предпринять.
— Ты можешь отрицать все, — предложил он. — Я знаю, что твоя работа много значит для тебя. Если ты хочешь, чтобы я солгал ради тебя, я сделаю это.
Лори не поверила своим ушам. Дэнис предлагал солгать ради нее. Перспектива была заманчивой, но нереальной. Джерри Уолстер видел их вместе. Роза могла дать показания. Лори не хотела процедуры опроса свидетелей.
— Я не хочу, чтобы ты лгал. Я не желаю больше обмана.
— Может быть, ты еще что-нибудь не рассказала мне?
Она покачала головой.
— Роза подделала документ. И меня могут уволить. Все, конечно, более запутанно и сложно, но это основные факты.
Лори обняла его за шею и притянула к себе. Более всего в этот момент она хотела показать ему, на что способны ее губы. Их поцелуй был долгим и чувственным.
Прошло всего несколько дней с тех пор, когда они занимались любовью в доме Глории. Но ей казалось, что это было так давно. Она хотела никогда не разлучаться с ним. Его руки гладили ее грудь, и она ощутила необыкновенное возбуждение, которое вызывал у нее только Дэнис. Ее дыхание стало бурным и неровным. Она готова была любить его прямо на твердом деревянном полу кабинета.
— Здесь есть кровать?
— Она не собрана.
— Сколько потребуется времени, чтобы…
— Больше, чем я могу выдержать.
Его пальцы быстро расстегнули пуговицы на ее блузке и стянули ее. Дэнис взялся за бюстгальтер — она расстегнула застежки, и ее груди обнажились. Он сжал их в горячих ладонях. Ей невыносимо хотелось его, хотелось, чтобы правда их любви стерла омерзительное пятно лжи.
Ее руки скользнули к его бедрам. Дэнис поднял ее и посадил на стол, нагнулся и начал целовать ее груди, щекотать чувствительные соски языком. Она заскрипела зубами, не в силах устоять перед валом нарастающей страсти.
— Я хочу тебя, Дэн! Сделай это!
Он стянул с нее трусики и расстегнул свои джинсы.
Лори широко раздвинула бедра, ее юбка задралась до пояса. Движимая вожделением, она подтянула его ближе и, обхватив ногами, крепко прижала к себе. Он повалился на нее, раскидывая бумаги, предназначенные для страховой компании.
Ее страсть к нему была сильнее всякой логики, сильнее осознания окружающего ее мира. Был только Дэнис, его тело и пульсирующий ритм их любви. Достигнув желанного пика, она закричала, не помня себя… Постепенно ее сознание вернулось из небытия. Она увидела люминесцентные лампы над головой, почувствовала твердую поверхность стола под собой.
— Я не могу поверить, что только что занималась этим.
Он встал и застегнул джинсы.
— Ты что, жалеешь?
— Конечно, нет, — она села и опустила юбку. — Очевидно, это лучший способ использования письменного стола.
Она подошла к нему и дотронулась до его щеки.
— Пойдем домой. Ко мне в постель.
— Нет.
— Но почему? Ты все еще сердишься за то, что я не сказала тебе всей правды? Извини меня, Дэн. Но я действительно хотела, чтобы Роза все рассказала сама.
Он внимательно посмотрел на нее и заметил, что ее губы слегка дрожали.
— Что еще, Лори?
— Я не хотела сваливать на тебя мои проблемы с работой, — призналась она. — У тебя и без этого много трудностей.
— Позволь мне решать это самому. Ладно, Лори. Роза не нуждается в твоей защите. И я не нуждаюсь в ней, — он нежно откинул прядь светлых волос с ее лица. — Когда ты, наконец поймешь, что невозможно заботиться обо всех?
— Я не забочусь обо всех.
— Довольно странное заявление от человека, у которого в доме живет семеро гостей. Ты хочешь, чтобы я был восьмым?
— Молодые африканеры уедут в конце следующей недели.
— А если они не смогут? Что, если они разрыдаются у тебя на груди и скажут, что им негде жить?
