— Я был уверен, что ты не можешь ничего вспомнить, потому что считаешь наш брак ошибкой. А в своих ошибках тяжело признаваться.
Его глаза горели, и от их огня закипала кровь в жилах Кэтрин.
— Меня беспокоило лишь то, что я влюбилась в тебя. А ты остался ко мне равнодушным.
Будь со мной, Джонатан, умоляю!
— Думаю, ничего другого мне не остается, — улыбнулся он. — Ведь кто-то же должен следить за тем, чтобы ты не носилась сломя голову на мотоцикле, к тому же без шлема. — Джонатан привлек ее к себе и поцеловал в кончик носа. — Кроме того, я, признаться… привык к тебе.
Кэтрин была разочарована до слез. Она так надеялась услышать от него слова любви. Ничего, успокоила она себя, придет время, и он их скажет. Он всегда скрывал свои чувства, ему трудно говорить о них вслух. Довольно того, что он признался в желании быть рядом со мной.
— Поедем домой? — спросила Кэтрин.
— Да, домой, — услышала она в ответ.
Потеплевший голос Джонатана зародил в ней надежду на будущее. Раньше он никогда не называл ферму «домом». Дом там, где сердце, сказала себе Кэтрин и слегка улыбнулась. Да, она действительно начинает выражаться как тетушка Джиневра.
Помогая Джонатану погрузить мотоцикл в его машину, она еще раз вспомнила эту поговорку и понадеялась на ее правдивость.
Кэтрин села в кресло-качалку у окна в кухне. С того дня, как она упала с мотоцикла, прошло полгода.
Тетушка Джиневра уехала так же неожиданно, как и появилась. В тот самый день, когда Кэтрин и Джонатан вместе вернулись домой после их разговора на обочине дороги, тетушка заявила, что ей пора возвращаться к себе.
— Дальше вы управитесь без меня, — сказала она. — Я соскучилась по дому, к тому же собираюсь навестить твою кузину Айрин. Мы с ней давно не виделись.
Как ни уговаривали они тетушку остаться еще хотя бы на несколько дней, она наотрез отказалась.
— Вам нужно устраивать свою жизнь. Не волнуйтесь, я вернусь.
На следующее утро Кэтрин отвезла Джиневру в аэропорт.
— Все идет именно так, как я ожидала, — сказала тетушка перед посадкой на самолет. — Заботьтесь друг о друге, это главное…
Кэтрин была полна самых радужных надежд.
Да, за последнее время ее отношения с Джонатаном окрепли. Она чувствовала это, и он, кажется, тоже. Все стало вставать на свои места, но, тем не менее, иногда возникали проблемы, заставлявшие Кэтрин задуматься.
Молодая женщина потянулась к корзинке для вязанья и вынула из нее недовязанное детское одеяльце, пару пинеток и кофточку. До аварии она была одержима мечтой о детях.
Что касается Джонатана, то Кэтрин была убеждена, что из него выйдет замечательный отец. Достаточно вспомнить, сколько внимания он уделяет Томми. Но до больницы, не очень уверенная в прочности своего брака, она не заговаривала с мужем о детях.
Но и потом у Кэтрин не хватало мужества затронуть эту тему. Она поджидала удобного момента и сегодня утром наконец завела разговор о ребенке.
Джонатан особого энтузиазма не выказал.
— Не уверен, что готов стать отцом, — сказал он. — Но, если хочешь завести ребенка, я не против.
И тут же, сославшись на кучу дел в мастерской, уехал.
Кэтрин смотрела на крошечную кофточку, и слезы наворачивались ей на глаза.
— Заводить ребенка, которого не хочет отец?
Нет, только не это!
Она положила кофточку в корзинку. Ничего не поделаешь, раз Джонатан еще не уверен. А сейчас самое время одеться и пойти в офис, ведь и у нее полно работы.
Кэтрин поднималась к себе в комнату. Огорчение ее нарастало. Вероятно, когда Джонатан говорил, что привык быть рядом с ней, он имел в виду только это, и ничего больше. Никаких более глубоких чувств он к ней не испытывает.
Наверное, она не тронула его сердца.
Войдя в спальню, Кэтрин услышала шум подъезжающей к дому машины. Выглянув в окно, она увидела синий пикап мужа.
— Должно быть, что-то забыл, — пробормотала она, решив не выходить из комнаты до тех пор, пока он не уедет. Сейчас ей было слишком тяжело с ним встречаться.
Даже издалека она заметила, каким мрачным было его лицо, когда Джонатан вылез из кабины и с силой захлопнул дверцу.
— Кэтрин, где ты? — крикнул он, войдя в дом.
Кэтрин почувствовала нетерпение в его голосе.
— У себя в спальне! — крикнула она в ответ, удивившись своему неожиданно спокойному тону.
Джонатан, кажется, не на шутку встревожен перспективой стать отцом. Очень может быть, что ему не хочется посвящать себя семье.
Он чувствует себя здесь в заточении и мечтает вырваться на свободу. Надо смело смотреть правде в глаза, решила Кэтрин. Силой его я удерживать не стану. У меня есть гордость.
Джонатан вошел в спальню. Кэтрин встретилась с ним взглядом и поняла, что он в замешательстве.
— Кажется, разговор о ребенке всерьез перепугал тебя?
— Я в панике, — признался он.
Кэтрин еле сдержала стон. Какое разочарование! К горлу подкатил ком, и она с трудом произнесла:
— Я собираюсь иметь детей от мужчины, который хочет их не меньше, чем я. Думаю, нашему браку не суждено стать счастливым.
Его взгляд проникал ей в самую душу.
— Когда мы поженились, у нас были основания для сомнения… но теперь их не стало.
Кэтрин смотрела на него, не веря своим ушам. Эти слова для нее стали полной неожиданностью.
Джонатан шагнул ей навстречу.
— Я люблю тебя.
— Ты меня любишь? — Она никак не могла поверить, что слышит это признание наяву.
Джонатан нежно коснулся ее щеки.
— Я люблю тебя и буду любить нашего ребенка. По правде говоря, я думал о детях, но сама мысль об отцовстве меня несколько пугает.
Кэтрин была готова расплакаться от радости.
— Я буду рядом. Вместе мы справимся!
Джонатан обнял ее и крепко прижал к себе.
— Да, когда ты рядом, мне все по плечу.
Счастье переполняло Кэтрин. Теперь она не сомневалась: никаких преград между ними больше нет.
— Я так люблю тебя, Джонатан Темпельстоун. Ты только мой, как же можно было тебя ревновать!
— Мы могли бы заняться увеличением нашей семьи прямо сейчас, — предложил он. — Что ты на это скажешь?
— По-моему, самое подходящее время, — прошептала Кэтрин, и страстный поцелуй скрепил их обоюдное желание.
