Слишком поздно. Или слишком рано? Так она, пожалуй, не уставала даже после самых напряженных дней в школе.
* * *
Следующие два часа прошли для нее словно в бреду. Девочки смотрели «Красавицу и Чудовище», поглощая добытые у соседей сладости. Морган, сняв костюм Ведьмы, сидела за столом, ела, пила и поддерживала разговор.
Наконец они с Райли попрощались с гостями и поехали к себе в гостиницу. Дженни заснула в машине, и Райли отнес дочь на руках в номер. Морган, увидев ниспадающие ему на плечо длинные волосы Дженни, испытала прилив чувств, главным из которых была боль, и тотчас же выругала себя за это.
Райли стал укладывать девочку в постель, а Морган остановилась в дверях смежной комнаты.
— Спокойной ночи, — холодно попрощалась она, уходя к себе в номер.
— Спокойной ночи, — так же холодно ответил ей Райли. — Дженни, давай наденем пижаму.
Морган закрыла за собой дверь. У нее разболелся живот, она никак не могла найти себе место. И понимала, что не сможет заснуть. Подновив косметику и причесавшись, она вышла из номера и направилась в бар.
Он оказался очень уютным. Вокруг маленьких столиков были расставлены обитые бархатом кресла; в углу пианист довольно неплохо наигрывал джазовую композицию. Заказав водку с апельсиновым соком, Морган откинулась на спинку, слушая, как вроде бы бесцельно бродившим по клавишам пальцам удается каким-то образом извлекать нечто цельное и связное.
Пора возвращаться в лагерь. Что ж, завтра с утра она тронется в путь.
Впрочем, это решение не улучшило ее настроения. Морган медленно потягивала водку, закусывая ее орешками.
Вошедший в бар темноволосый мужчина огляделся вокруг.
Сразу же заметив Морган, он подошел к ее столику и подозвал официанта.
— Виски с содовой, и повторить даме. — Повернувшись к Морган, Райли добавил: — Дженни спит. Я пригласил к ней няню, но все же долго засиживаться здесь мне нельзя: вдруг ей снова приснится кошмар.
— Мне следовало бы уйти из гостиницы, — запоздало спохватилась Морган. — Тогда бы ты ни за что меня не нашел.
— Рано или поздно мы с тобой все равно встретились бы.
Райли взял горсть орехов. Принесли заказ.
— Слушай, я вечером был сам не свой. Наговорил всякой ерунды. Только сейчас, укладывая Дженни спать, я понял, чего хочу в действительности.
Он глотнул виски.
— Знаю, момент неподходящий, хуже некуда. Не стану признаваться в любви, потому что я не очень-то представляю себе, что это такое. Но одно знаю твердо. Мне невыносима сама мысль о том, что завтра мы с Дженни улетим в другой конец страны, а ты останешься здесь, в Юте.
Морган открыла было рот, собираясь возразить ему, но Райли остановил ее.
— Выслушай меня сначала, хорошо?
Он снова глотнул виски.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, — продолжал он таким тоном, словно они обсуждали покупку новых ботинок. — Я допустил страшную глупость, предложив, чтобы ты пока не переезжала ко мне. Так вот: я хочу, чтобы ты вошла в мой дом в качестве моей жены. Прости, если оскорбил тебя предложением снять коттедж по соседству. Я рад, что сумел поговорить с тобой до того, как поднялся на борт самолета.
Райли улыбнулся, довольный тем, что наконец высказался, и допил виски.
Морган отрешенно подумала, что надо бы радоваться столь неловко сделанному предложению — теперь ей легче ответить отказом. Выпрямившись в кресле, она сказала:
— Ты нисколько не оскорбил меня, предложив снять коттедж, ты оскорбил меня предложением выйти за тебя замуж, признавшись при этом, что не любишь меня. Если ты еще терзаешься сомнением, мой ответ: нет! Но все равно, спасибо, — запоздало добавила она.
— Я не говорил, что не люблю тебя! Я просто сказал, что не знаю, что такое любовь.
— Тогда я бы посоветовала тебе сначала узнать это и лишь потом делать предложение кому бы то ни было.
— Морган, — проскрипел Райли, — я ждал тебя тридцать пять лет. Я не предложу стать моей женой никакой другой женщине.
— Тогда почему с тех пор, как на сцене появилась Дженни, ты ведешь себя так, будто я — ненужная декорация? Через которую следует перешагивать, потому что она мешается под ногами.
— Я не знал, как вести себя с тобой! Мне так сильно хотелось обнять тебя — это, должно быть, было написано у меня на лице, — но… Дженни лучше не знать об этом. К тому же я понятия не имею, как сложится наше с тобой будущее. Зачем вселять в дочь ложные надежды? Дженни должна мне верить, это главное, тут-то ты со мной согласна?
— Я вижу только одно, — холодно проговорила Морган, — нам пора ставить точку. Заканчивать наши отношения, пока они не зашли слишком далеко. Честное слово, я жалею о том…
— Не желаете ли повторить, сэр?
Морган испуганно вздрогнула: она не заметила подошедшего официанта.
— Да, принесите двойное виски, — сказал Райли, протягивая ему банкноту. Затем он повернулся к Морган: — Сейчас не время ставить точку. Я еще никого никогда не любил, поэтому не знаю, что это такое. Но позволь сказать, какие ты во мне пробуждаешь чувства. В твоем присутствии я испытываю такой же восторг, какой ощущаю при виде голубого кита, когда он поднимается из глубины и выбрасывает фонтан воды, разлетающийся на мелкие брызги. Ты веселая, точно резвящийся дельфин, опасная, словно шторм в открытом море, непонятная, как песнь кита. Мысль потерять тебя причиняет мне такую же боль, какую я испытываю при виде умирающего кашалота, выбросившегося на берег.
Морган ошеломленно глядела на него. Еще никто и никогда так с ней не говорил. Смущенная, она грустно улыбнулась. Она-то ведь Райли не любит…
— Морган, это единственный известный мне язык. Я не умею читать стихи про алые розы. — Он вдруг печально усмехнулся. — Сказать по правде, я терпеть не могу розы.
Официант принес стакан виски. Не притронувшись к нему, Райли продолжал:
— Морган, выходи за меня замуж. У нас все получится, я нутром чую. Мне кажется, наша встреча была предопределена самой судьбой. Мы должны были встретить друг друга. — При виде его хитрой усмешки Морган, как всегда, растаяла. — Быть может, мы должны быть благодарны Лоренсу.
Морган допила водку, так и не улыбнувшись ему в ответ. Ей казалось, день длится бесконечно долго. Сердясь на себя за то, что не может разозлиться на него, она пробормотала:
— Райли, ты говоришь красиво, я этого не заслуживаю. — Она храбро подняла на него взгляд. — Я не могу выйти за тебя замуж, потому что не люблю тебя. Вот и все. — И, точно желая еще раз услышать свои слова, чтобы поверить в их правоту, Морган повторила: — Я не люблю тебя. Да, я испытываю вожделение. Но это не любовь. Прости. А теперь я должна подняться к себе, иначе разревусь прямо здесь. Пожалуйста, не провожай меня.
