немножечко, а другое – пырнуть человека ножом. Я всё пробил, подобных делишек за Сухановым не водилось. Он руки не марает. Ему нравится унижать конкурентов, давить их, но не резать как свиней.
– Ну а тут пересмотрел позицию…
– Не думаю, – вздыхает Слава. – У всех есть свой почерк, и этот не похож на Суханова. К тому же, подставу с таможней он организовал еще несколько недель назад, как и салон. А в последние недели затих. Мне кажется, либо планирует какую-то масштабную подлянку, либо вообще перегорел. Но на всякий случай его нужно опасаться. Кто знает, что у такого на уме…
Никто. Слава заставляет меня усомниться в причастности Вовы, да только легче от этого не становится. Когда я представляла жениха кровожадным убийцей, было проще. А теперь… ну, с салоном подставил, таможенников настропалял. Если вдуматься, это мелочи по сравнению с покушением на убийство.
Если заказчик не он, то кто?..
– В общем, я всё выясню и за Димоном нашим присмотрю, – говорит Слава уверенным тоном. – Не высовывайся особо, договорились? За тобой бы тоже не помешало какое-нибудь наблюдение приставить. Я подумаю, как это организовать. Окей?
– Ага.
За свою жизнь не тревожно. Если бы меня хотели прикончить, то давно бы это сделали. Например, пока я ждала полицейских или потом, когда бежала в больницу.
Ладно, хоть за Кондратьева можно не беспокоиться. Надеюсь, Слава своё слово сдержит.
Ближе к полуночи я возвращаюсь домой. Пустыми подворотнями, улочками без электричества. Жива-здорова, что ещё раз доказывает: моя шкура никому даже даром не сдалась.
Но в квартире так тихо и темно, что мне чудится чья-то тень за занавеской. Я врубаю везде свет, включаю телевизор и только тогда успокаиваюсь. Всё нормально.
Ну а потом бесконечно долго верчу в пальцах свой телефон.
Контакт уже выбран, осталось нажать кнопку «позвонить». Хватит трусить. Давай же.
Я включаю приложение с диктофоном и вслушиваюсь в гудки. Бесконечно долгие. Почти вечные. Время утекает сквозь пальцы, а на том конце всё не спешат ответить на звонок.
И всё-таки гудки сменяются шуршанием.
– Алло. Что случилось? – Вова заспан и недоволен. – Аня, первый час ночи. У тебя что-то срочное?
– Мне всё известно, – чеканю каждое слово. – Про таможню, про салон и про… квест.
Вместо ответа – тяжелое дыхание.
* * *
Молчание затягивается, и я хочу выть от нетерпения, когда Вова будто бы вспоминает, что на обвинения принято отвечать.
– Какой ещё квест? – Его вопрос кажется вполне искренним. – О чем ты?
Рассказываю по третьему кругу: сначала полицейские, потом Слава, теперь вот ему. Коротко, без подробностей (сам должен всё знать). Но всё равно надоедает. Аж язык натерла.
– Господи, ты рехнулась?! – Вова натужно кашляет. – Аня, твою мать. Что у тебя в голове?! Пластилин?!
– Ты еще скажи, что невиновен и чист.
– Не скажу. Машину из-за меня поцарапали, с платьями напортачили, даты забронировали. Ах да, ещё на одном известном сайте свадебных фотографов твоего любовника по моей просьбе внесли в «черный список». В этом признаюсь. Аэропорта? Видимо, тоже я. Совсем забыл, что просил Мельникова держать твоего Димочку на контроле. – Он радостно хмыкает, будто доволен своей пакостью. – Но медведь с ножом. Это что за наркотический угар такой?
Хм, тот самый Мельников Игнат, который держит под собой всех таможенников региона?
Да уж, я и не подозревала о широте контактов своего жениха. Впрочем, этого стоило ожидать. Как-никак, прокурор, у такого должны быть знакомые повсюду.
– Я тебе не верю. Ты сам писал, что я пожалею о своем выборе.
Вздох такой тяжелый, словно Вова вынужден общаться с настырной девчонкой-фанаткой, которая звонит ему ночью, чтобы признаться в вечной любви.
– Пожалеешь, конечно, потому что предпочла мне какого-то придурка. Я был взбешен, когда писал смс. Аня, пойми. Ты мне безразлична. Я перегорел к тебе, устал бороться за право быть вторым в твоем списке. Меня как отрезало после той истории с днем рождения. Я похож на мальчика, который будет вечно плясать под твою дудку? Всё, хватит. Баста. Кроме того…
– Что? – спрашиваю, потому что молчание Вовы кажется подозрительным.
– Ты всё равно не поверишь, но я кое-кого встретил, – он переходит на смущенный шепот. – Ты мне больше не нужна. Понимаешь, Аня? Мне плевать на тебя и твоего фотографа. Совет вам да любовь. Я с утра позвоню Степе и Игнату, от Кондратьева отстанут. Довольна?
– А квест…
– Я не виноват, что этот идиот нажил себе кучу смертельных врагов. Ищи кого-нибудь другого, чтобы обвинить его во всех грехах, – роняет он и вешает трубку.
И мне остается только слушать, как рвется связь, а вместе с ней и все мои надежды быстренько разгадать имя убийцы.
Конечно, будь я на месте Вовы, тоже не призналась бы в таком (никто бы не признался). С другой стороны, он ведь был честен насчет таможни и «черного списка». О последнем я даже не спрашивала.
Черт. Как же быть?..
Надеюсь, Слава выведает информацию, потому что голова закипает от сомнений и страхов.
Ближе к рассвету я забываюсь тревожным сном, но даже в нем мои руки залиты кровью, и Дима дышит тяжело, с присвистом. Я пытаюсь зажать его рану ладонями, но она растет, ширится…
Вскакиваю с кровати и долго брожу по комнате, не находя себе места.
Почему же ты так волнуешься за Кондратьева, а? Потому что он хороший человек и пострадал из-за твоего сумасбродства? Или потому что чувствуешь к нему что-то большее, чем обычную симпатию? Потому что за недолгое время он умудрился заполнить все твои мысли и углубиться в каждой твоей фантазии?
Запомни, глупая. Ему не нужны серьезные отношения, это всем известно. Он умеет обхаживать девушек, и любая запросто падет перед очарованием его улыбки. Ну а после больницы он будет держаться от тебя подальше.
Ты же как Черная вдова. Доводишь мужчин, лишаешь их рассудка. Манипулируешь. Ломаешь души и растаптываешь сердца.
И ты вздумала надеяться, что у вас что-то получится?
Наивная девочка, которая
