Бросив на нее быстрый взгляд, Луи открыл дверь и встал так, что перегородил своей широкой спиной дверной проем.
Она услышала, как хлопнула дверца машины и Луи вежливо сказал:
— Боюсь, вы приехали напрасно. Но я оплачу вам ваши затраты.
Чей-то знакомый голос с достоинством ответил:
— Разве вы не видите, что это не такси?
Поль!
— Прошу прощения, — с усмешкой извинился Луи. — Я ошибся, потому что мы ждали такси. Чем могу быть полезен?
— Я приехал, чтобы забрать Мадлен домой.
— Как любезно с вашей стороны. Но, боюсь, вы зря потеряли время.
В воздухе запахло скандалом.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что она не хочет ехать домой.
— Послушайте, я настаиваю на том, чтобы увидеть Мадлен. Где она, черт побери?
— Все в порядке. Я здесь. — Мадлен попыталась протиснуться мимо Луи. Он отодвинулся, но, вместо того чтобы дать ей пройти, обнял за талию и крепко прижал к себе.
Перед лицом старого друга, грузного и лысоватого, Мадлен испытала смешанное чувство благодарности и смущения.
— Спасибо Поль, что приехал. Но почему Сесиль послала тебя, а не вызвала такси?
— Она не смогла дозвониться до диспетчерской. Кроме того, они с мужем слишком много выпили и не могли рисковать садиться за руль. Поэтому она позвонила мне…
Поль был трезвенник.
— Прости, что я так долго добирался. Сесиль сказала, что у тебя какие-то проблемы, и я сначала решил забросить Катрин домой к матери. Пришлось сделать небольшую петлю. — Он оглядел пальто и дорожную сумку Мадлен. — Вижу, ты готова. Это хорошо. Становится слишком холодно.
— Да, я готова. — Она искоса посмотрела на мрачного Луи.
Поль с победоносным видом распахнул дверцу своей машины. Но стоило Мадлен сделать шаг, как Луи обхватил ее двумя руками и прижал к себе еще крепче.
— Дай мне пройти, — холодно произнесла она.
Уткнувшись носом ей в макушку, он поцеловал ее затылок.
— Не своди меня с ума, дорогая.
— Не называй меня дорогой! — Она попыталась освободиться.
Но ему не составляло никакого труда удерживать ее.
— Немедленно отпустите ее, — приказал Поль, делая шаг вперед. — Не то…
Луи угрожающе рассмеялся.
— Что же будет?
Но Поля, рослого сильного мужчину, привыкшего распоряжаться на службе, нелегко было запугать.
— Я вызову полицию.
С веселым выражением в голосе, не соответствующим ситуации, Луи заявил:
— Вызывайте. Только сомневаюсь, что они заинтересуются ссорой между любовниками.
Изменившимся незнакомым голосом Поль произнес:
— Я правильно понимаю, вы хотите сказать, что…
— Что мы с Мадлен любовники? Я не хочу. Я прямо говорю вам это.
— Не верю ни одному вашему слову, — решительно заявил Поль. Я знаю Мадлен достаточно давно, а вас вижу в первый раз. Я даже не знаю вашего имени.
— Моя фамилия Лакруа. Луи Лакруа. А кто вы?
— Поль Гарнье. — Он перешел к решительному наступлению: — Как давно вы знакомы с Мадлен?
— Мы познакомились недавно, — признался Луи. — Но влечение между нами возникло сразу же и оказалось взаимным. Не так ли, дорогая? — Он потрепал Мадлен по щеке.
— Это неправда, — закричала она.
Луи тяжело вздохнул.
— Боюсь, она сильно рассердилась на меня. Но откройте глаза, дружище. Если вы приятель Мадлен, вы без труда узнаете ее машину… — Луи проследил за взглядом Поля и продолжил: — По количеству снега на ней нетрудно определить, что она стоит здесь с Рождества, с того самого дня, когда мы приехали на ней сюда. Если не считать короткого визита моих родственников, мы были здесь одни все время. Можете спросить Мадлен, если мне не верите.
— Это правда?
— Да, но…
Поль был неглупым человеком и сделал свои собственные заключения.
— Это, может, и правда, вопрос в том, хочет ли она и дальше оставаться с вами?
— Я думаю, да… Когда она справится со своим оскорбленным самолюбием… Иначе скажите, зачем бы ей понадобилось принимать мое обручальное кольцо?
Луи разжал ладонь и показал Полю кольцо на руке Мадлен.
— Но это только… — начала было она.
— Поверьте, все это буря в стакане воды. — Луи повернулся к Мадлен. — Останься и выслушай, что я хочу тебе сказать. Даю слово, если, после того что я тебе скажу, ты захочешь уехать, я сам отвезу тебя домой.
— На чем? — скептически спросила она.
— Я позаимствую машину Пьера. Ключи лежат в одном из ящиков платяного шкафа. Мадлен, пожалуйста, прошу тебя…
В его просьбе было столько неожиданной для нее мольбы, что она заколебалась.
Луи отпустил ее и сделал шаг назад.
Мадлен стояла, закусив губу, не зная, как поступить.
Поль, не скрывая раздражения, пробурчал:
— Становится темно и очень холодно. Принимай какое-нибудь решение, только скорее.
— Она остается, — твердо заявил Луи.
— Мадлен? — угрюмо переспросил Поль.
Она покачала головой.
Поль плотно сжал губы и повернулся к ним спиной.
— Спасибо, Поль, — крикнула она ему вслед, испытывая к нему искреннюю благодарность. — Мне так жаль, что тебе пришлось беспокоиться из-за меня. Пожалуйста, передай Сесиль, что я ее люблю и мы скоро увидимся.
— Ты вполне уверена, что хочешь остаться? — с последней надеждой спросил Поль.
Мадлен, удивляясь собственной решимости, ответила:
— Да, не волнуйся за меня.
Поль поднял руку в прощальном приветствии и сел за руль. Машина развернулась и уехала прочь, прощально скрипнув шинами по хрустящему снегу.
Она не испытывала уверенности в правильности своего решения. Сомнения вновь охватили ее, когда Луи, полуобняв за плечи, повел ее в теплую кухню. Почему она не смогла покончить с этим странным эпизодом, так задевшим ее гордость и честь!
Огонь весело трещал в камине, в воздухе приятно пахло сосной. Сбросив пальто, она уселась в кресло, которое уже стала считать своим, и выставила тонкие руки к теплу.
Он уселся напротив, глядя ей прямо в лицо.
— Я очень рад, что ты согласилась остаться. Мне надо многое сказать тебе.
Больше всего на свете мне хотелось бы забыть эту историю, подумала Мадлен, вычеркнуть из сознания все, что произошло за последние три дня, а особенно Луи Лакруа…
Но это было правдой. Разве до встречи с ним ей было знакомо такое ощущение всепоглощающего счастья? Только сейчас она поняла, что значит влюбиться по-настоящему.
Словно следуя за ее мыслями, он сказал:
— Мне бы очень хотелось начать наши отношения заново.
Она плотно сжала губы.
— Поздно. Зачем ворошить то, что сгорело?
— Скажи мне только… Почему ты захотела уехать, когда все окончательно прояснилось?
