Слезы подступили к глазам Евы, и она не смогла удержать их.
— Ева, что случилось? — забеспокоился Феликс. — О чем ты думаешь?
— Ничего страшного. Я просто очень голодна, — овладев собой, сказала она. — Пойдем поедим.
— Твой последний роман… О чем он? Я давно хотела спросить тебя.
Феликс и Ева сидели на кухне, с аппетитом поглощая нехитрые кушанья, на скорую руку приготовленные Евой.
— Трудно объяснить в двух словах… О человеческих отношениях. О любви и предательстве…
— А… Тогда понятно, почему тебе понадобилась эта книга.
Феликс нахмурился.
— Какую книгу ты имеешь в виду?
— Не притворяйся, сам прекрасно знаешь, — твердо сказала Ева. — Ту, что у тебя на столе.
— У меня на столе масса книг, — усмехнулся Феликс. — О какой конкретно ты говоришь?
— О той, которую ты пытался спрятать от меня… — Во взгляде Феликса вдруг появился пугающий холод, и Ева решила отступить. — Ты не разрешишь мне прочитать твой роман?
— Он еще не закончен.
— А когда будет закончен?
— Года через два он появится в продаже, — бесстрастно сообщил Феликс.
Лицо Евы потемнело.
— Так, значит, ты не хочешь, чтобы я прочитала его? — догадалась она.
— Однажды поздним зимним вечером, — задумчиво начал он, — ты, проходя мимо прилавка книжного магазина, случайно заметишь маленький томик с моим именем на обложке и скажешь: «О, Феликс Берроу! Когда-то я знала его. Интересно, как он сейчас поживает…»
Еве казалось, что каждое из этих слов режет ее, как ножом.
— Не надо! — резко сказала она.
— Чего не надо? — притворившись, что не понял, спросил Феликс. — Слушай, Ева, ты уже знаешь, как для меня важна моя работа. Если я дам тебе прочитать роман незаконченным, это только испортит впечатление от него. Подожди! Придет время, и тогда…
— Ты хочешь сказать, что тогда мы не будем общаться, и это уже будет не важно? Наши отношения станут далекими воспоминаниями… — Голос Евы задрожал. — Это ты имеешь в виду?
Феликс ответил не сразу. Но, когда ответил, всего лишь одним словом, он убил всю надежду, всю радость в сердце Евы.
— Да, — тихо сказал он.
— Наверное, ты прав. — Ева встала и отвернулась к окну, стараясь говорить как можно спокойнее. — За два года может произойти все, что угодно. Я могу быть одна или с кем-то… Преуспеть или потерпеть неудачу…
— Не говори так! — Феликс подошел к ней и нежно обнял. — Ты сможешь добиться всего, чего захочешь. Всего! — с подчеркнутой уверенностью в голосе повторил он.
Кроме тебя, горько подумала Ева, склонив голову к нему на грудь. Всего, кроме тебя!
— Сегодня я пойду к Свену! — заявила Ева на следующее утро.
— Ты, кажется, настроена решительно, — с легкой иронией заметил Феликс.
Ева села на кровати, подложив под спину подушку. Ее взгляд был устремлен на Феликса, который, голый по пояс, уже довольно долго стоял перед гардеробом, пытаясь подобрать рубашку в тон своим светлым брюкам.
— Ты прав, я действительно решила сделать это. И никто меня не переубедит!
— Звучит угрожающе. — Феликс застегнул наконец выбранную им рубашку. — И что же ты собираешься сказать ему?
— Что я отказываюсь играть в его фильме, — твердым голосом сообщила Ева. — Что он мне противен, и я ужасно рада, что ты искупал его в бассейне.
Губы Феликса изогнулись в довольной улыбке.
— Именно так, слово в слово?
— Слово в слово!
— Не думаю, что ему это понравится.
Ева забралась поглубже под одеяло. Сказать по правде, ей совсем не хотелось вылезать из теплой постели Феликса, идти к Свену и говорить ему все это. Здесь она чувствовала себя в безопасности и очень боялась, что стоит ей выйти за ограду виллы, вся решимость тут же покинет ее. Ведь она только казалась смелой и уверенной в себе: внутри у нее все замирало от страха.
— Меня не интересует, понравится ему или нет, — стараясь говорить как можно увереннее, произнесла Ева.
Феликс сел на кровать рядом с ней. Его волосы, мокрые после душа, были зачесаны назад, только одна непослушная прядь упала на глаза. Еве захотелось поправить ее, но она сдержалась, боясь этой мимолетной лаской выдать Феликсу свои истинные чувства.
После вчерашнего разговора она решила, что лучше держать себя в руках, смотреть в лицо реальности и не признаваться ему в своей любви. Конечно, это будет больно и трудно, но все-таки не так страшно по сравнению с тем унижением, которое ждало Еву, если Феликс узнает, насколько глубоко и серьезно ее чувство к нему. О, разумеется, он будет добр и великодушен: он объяснит ей, почему такие отношения между ними невозможны… И отошлет ее обратно в Англию.
Но если она будет сильной, если заставит Феликса поверить в то, что ее устраивают легкие, ни к чему не обязывающие отношения, то, может быть, появится надежда на что-нибудь более серьезное… и более длительное. Может быть…
Итак, теперь она решила стать новой Евой Рандал: решительной и уверенной в себе, способной справиться со своими проблемами.
— Во сколько мы выезжаем?
— Не мы. — Ева покачала головой. — Только я. Я хочу разобраться с этим сама.
Брови Феликса сдвинулись.
— Ева я не думаю, что…
— Я уже взрослая или нет? — со смехом перебила его она. — Феликс, меня не надо везде водить за ручку! Я сама ввязалась в эту авантюру, сама и выберусь из нее. Я возьму такси. Оно подождет меня, пока я буду разговаривать со Свеном. Это займет не больше часа.
Ева замолчала, ожидая окончательного решения Феликса. Пришлось признаться себе, что, если он настоит на том, чтобы поехать с ней, она будет счастлива: у нее не было ни малейшего желания разговаривать с подонком режиссером один на один.
— О'кей! — Феликс чмокнул ее в щеку. — Делай, как считаешь нужным. Ты вполне самостоятельный человек и можешь обойтись без меня. Только не задерживайся — скажи, что отказываешься от роли, и сразу уходи. Кстати, не стоит упоминать инцидент с бассейном: Свен очень мстителен.
Сердце Евы упало. Она оказалась лучшей актрисой, чем предполагала, — роль сильной женщины ей почти удалась. Но после предупреждения Феликса в душу ее закрался страх.
— Что он может сделать мне?
— Он ничего не будет делать, — пожал плечами Феликс. — Но он может многое сказать. А слова иногда приносят не меньшую боль… Ты выдержишь это?
— Я выдерживала еще и не такое! — с вызовом сказала Ева. — У меня создается впечатление, что ты хочешь отговорить меня. Но ты же сам настаивал, чтобы я порвала с ним! Или я ошибаюсь? — с иронией в голосе спросила она.
