— За домом присматривает Шейла, — объяснил Бернард. — Она же выращивает цветы и готовит, когда мы с Робином проводим здесь время. Ты, наверное, проголодалась. Попросить Шейлу, чтобы накрыла чайный стол на веранде?
Кэтрин кивнула.
— Это было бы просто здорово.
— Минут через пятнадцать все будет готово. Держу пари, такого чая, какой умеет готовить наша Шейла, ты еще не пробовала.
Ничего более замечательного со мной никогда еще не происходило в жизни, думала Кэтрин.
Они с Бернардом перекусывали то на веранде, то в саду. На берегу, окатываемые теплыми морскими волнами, подолгу занимались любовью. Бродили до сумерек по горам…
В этот период ей казалось, что она находится в удивительной гармонии со всем миром. И с Бернардом тоже.
Они действительно очень сблизились в эти дни. Помногу разговаривали, спорили… По утрам вместе принимали душ, вечерами купались нагишом в море.
О любви же или о совместном будущем Бернард так ни разу и не заикнулся. Но вел себя все время как самый настоящий влюбленный.
Быть может, он, тешила себя надеждой Кэтрин, просто не хочет разбрасываться громкими словами? Поэтому и не произносит их вслух…
Джойс восприняла новость о приезде подруги с бурным восторгом. Кэтрин позвонила ей на третий день своего пребывания в Лос-Анджелесе.
— Как я счастлива слышать твой голос, дорогая! — вскликнула она. — Ты приехала по делам? Надолго?
— На две недели. И не по делам, — ответила Кэтрин.
В трубке послышался пронзительный детский плач, и Джойс, извинившись, куда-то удалилась. Но вскоре опять вернулась к телефону. Теперь дитя уже не плакало, лишь громко всхлипывало где-то совсем рядом, наверное, на руках Джойс.
— У тебя малыш? — удивленно спросила Кэтрин.
— Третий! — с гордостью сообщила Джойс.
— Третий? Какая ты умница, Джойс! Жаль, что мы так долго не виделись…
— А ты? Еще не обзавелась потомством? — поинтересовалась та.
Кэтрин печально вздохнула. Безрадостные мысли вновь закружились в ее голове нескончаемой вереницей.
— Еще нет.
— Ты не сказала мне, с какой целью приехала в Лос-Анджелес, — напомнила Джойс.
— У меня отпуск. И я провожу его на вилле Бернарда Тарлингтона.
— Ты не шутишь? — насторожилась подруга.
Кэтрин представила, каким в эту минуту стало симпатичное лицо Джойс — совершенно растерянным. Такой становится мордашка маленькой девочки, потерявшейся в супермаркете.
— Не шучу, — беспечным тоном ответила Кэтрин.
— Только не думай, что я пытаюсь совать нос не в свое дело, но… — начала было Джойс.
— Ничего не говори, — мягко прервала ее Кэтрин. — Я понимаю, о чем ты подумала. Не волнуйся за меня. Сейчас я переживаю самый великолепный период своей жизни.
— Если судить по тому, как счастливо звучит твой голос, это правда, — рассудительно заметила Джойс. — Что ж, я за тебя искренне рада. А для встречи со мной ты сможешь выкроить несколько часиков?
Кэтрин тихо рассмеялась.
— Я бы очень хотела с тобой увидеться. И взглянуть на твоих детишек.
— И на мужа. Я бы вас познакомила, — добавила Джойс.
Они договорились, что еще созвонятся.
В этот день Бернард ненадолго уезжал по делам. На его приглашение отправиться вместе, Кэтрин ответила отказом.
— Завтра приезжает Робин! — сообщил он, когда вернулся назад через полтора часа. — Я звонил ему. Вильям, мой двоюродный брат, не может задерживаться в Нью-Йорке дольше. Самолет прилетает в восемь утра. Поедешь со мной в аэропорт?
Кэтрин покачала головой.
— Ты и так проводишь со мной круглые сутки, — ответила она. — Встреть сына один. Наверняка вы жутко соскучились друг по другу.
Бернард улыбнулся, с благодарностью нежно провел ладонью по волосам Кэтрин.
В ее глазах отразилась тревога.
— А он знает, что я здесь?
— Знает, — ответил Бернард. — Я посчитал, что нет смысла скрывать наши отношения от кого бы то ни было. Робин — взрослый парень и только благодарен мне за то, что я перестал обращаться с ним, как с несмышленым малышом.
Кэтрин молчала, но по тому, как вздымалась ее грудь, как она сжимала и разжимала пальцы, было видно — что-то еще не дает ей покоя.
Бернард терпеливо ждал.
— А родственникам ты рассказал обо мне? — спросила она наконец.
— Да, — спокойно ответил Бернард. — И сестре, и ее мужу, и племянникам.
— А про то… что у нас с тобой было много лет назад… Робин тоже знает?
— Нет. Думаю, ставить его об этом в известность нет необходимости. Но если когда-нибудь он спросит, я все ему расскажу.
Кэтрин закусила губу.
— Наверное, после этого твой сын меня возненавидит! — прошептала она.
Бернард фыркнул.
— Уж если Барбара тебя не возненавидела, то Робин и подавно все поймет.
Кэтрин ахнула.
— Она обо мне знала?
Бернард кивнул.
— Я не любил Барбару, но уважал ее как человека. Поэтому ничего и не скрывал от нее. Мы до сих пор поддерживаем с ней дружеские отношения.
Кэтрин ничего не ответила.
За прошедший год Робин изменился до неузнаваемости. Он вытянулся, и ростом уже догонял отца. Черты его лица стали четче и мужественнее, шея и плечи — крепче и плотнее.
— Как ты повзрослел, Робин! — воскликнула Кэтрин, увидев его.
Парень ослепительно улыбнулся и принялся буквально с порога многословно и восторженно рассказывать о музыкальных занятиях с преподавателем, о репетициях и первых выступлениях в небольших ресторанчиках и барах.
— Это только начало, уверяю вас! — говорил он с юношеским запалом. — Только мне ни в коем случае нельзя уезжать из Нью-Йорка. По крайней мере, пока. — Он многозначительно посмотрел на Кэтрин. — Думаю, мы с отцом будем вынуждены обратиться к вам, Кэтрин. Видите ли, папа не желает, чтобы я жил в Нью-Йорке совсем один. Первые полгода со мной там была бабушка. Потом двоюродный дядя. А сейчас просто некому. Надеюсь, вы не откажете… присматривать за мной. Обещаю, я не доставлю много хлопот!
Бернард довольно улыбнулся.
— Хорошо, что ты сам до этого додумался. И самостоятельно обратился с этой просьбой к Кэтрин. Я давно собирался попросить ее о том же самом. — Он вопросительно взглянул на стоявшую рядом женщину. — Что скажешь, Кэтрин?
Та молчала, с трудом справляясь с приступом головокружения.
Какой ужас! — думала она. Оказывается, и наши встречи в разных городах мира, и романтические каникулы — все это лишь трезво продуманные ходы Бернарда, как в игре в шашки или шахматы! Целенаправленное продвижение к получению необходимого результата.
