— Вы так думаете? — он продолжил свои обвинения. — В течение нескольких месяцев вы жили в моем доме. С вами обращались, как с членом семьи, а не как с прислугой по контракту, и все это время вы намеренно скрывали тот факт, что были знакомы с моей женой. И судя по всему, это было не просто случайное знакомство. Вы жили в той же деревне, вы посещали ее дом. Вы, на самом деле, знали — знаете! — эту семью очень хорошо. Это же правда, Линнет?!
Она проглотила ком в горле и, защищаясь, гордо тряхнула головой.
— Я хотела получить эту работу. Мне казалось, что вы мне ее не дадите, если будете знать правду.
— Почему нет? — резко прорычал он. — Какое бы это имело значение? Приведите мне хотя бы одну вескую причину, почему я бы вам отказал только из-за того, что вы знали мою жену! Концы не сходятся, Линнет, и вы прекрасно понимаете все сами!
Единственное, чем она могла теперь защититься, — это сказать ему правду! Глубоко вздохнув, она произнесла:
— Я пришла в ваш дом, предубежденная против вас… Мне казалось, что вы аморальный монстр! Мне хотелось узнать, что же на самом деле произошло между вами и Джоанной. Вы можете считать, что это была страшная наглость с моей стороны, но… я сказала вам правду!
— И? — он уставился на нее тем же непрощающим тяжелым взглядом.
— И… я обнаружила, что все совсем не так, как представлялось издали.
Она снова посмотрела на него, уверенная, что ее правдивые разъяснения смогут дойти до него, он ей поверит. Но на его лице сохранялось каменное выражение. Она поняла, что его не тронул ее рассказ. Сердце резко покатилось вниз!
— Прекрасно, Линнет. Вы быстро встали на ноги после удара. Это делает вам честь. Но я не удовлетворен вашими объяснениями, — резко заметил он. — Я уверен, что вы лжете!
Внезапно одним прыжком он оказался рядом с ней. Его руки вцепились ей в плечо, ей стало больно и страшно!
— Я знаю, почему вы здесь. Рассказать вам? — его голос был нарочито тихим. — Вы здесь потому, что леди Верн послала вас шпионить за мной — узнать, какой образ жизни я веду и являюсь ли подходящим отцом для Косимы. Я понял по тем вещам, которые она сказала мне на похоронах, что если у них появится возможность забрать у меня дочь, они не станут сомневаться ни одного мгновения. Неудивительно, что вы не нуждаетесь в том жалованье, которое я плачу вам, — она возмещает вам все расходы и делает это очень щедро!
На секунду эти чудовищные обвинения потрясли Линнет. Но это продолжалось всего лишь секунду, потом она возмущенно воскликнула:
— Все это неправда! Поинтересуйтесь у самой леди Верн, если не верите моим словам!
То, что она не сразу начала протестовать, только ухудшило ее положение в его глазах. Она понимала это.
— Конечно, и она обязательно подтвердит ваши слова, — насмешливо заметил он. — Послушайте, Линнет, когда ей будет это выгодно, она предаст вас и ни минуты не станет сомневаться. Вы что, считаете меня полным идиотом?! Теперь я понимаю все ваши хитрые вопросики по поводу Джоанны и меня. Вы всегда пытались все выведать насчет моей личной жизни. Мне жаль, что я не смог дать вам больше необходимых доказательств!
Он резко отстранился от нее, быстро снял руки с ее плеч, будто боялся, что простое прикосновение может замарать его.
— Это неправда! — настойчиво повторила Линнет. Она не знала, что ему еще сказать, чтобы убедить его в своей невиновности. — Что я должна сделать, чтобы вы поверили мне?
— Поверить вам? — У него даже сел голос от необычайной силы презрения. — Я верил, что вам нравится Косима. Я поверил, что вам нравилось жить у нас и нравились наши люди. Я всегда уважал англичан за их чувство порядочности. Боже ты мой, я только теперь понял, как ошибался!
Он пожал плечами, как бы подводя итог тягостному разговору:
— Теперь я никогда не поверю ничему, что вы мне соблаговолите заявить, Линнет!
Она беспомощно смотрела на него. Его лицо было похоже на страшную, злобную маску. Его рот — она раньше видела его нежным, желанным, ироничным — теперь сжался в резкую узкую щель. Она поняла: что бы она ни сказала ему и ни сделала, она никогда не убедит его в том, что невиновна! Ее почти невинный обман вызвал чудовищную непоправимую реакцию. И здесь ничего нельзя было поделать!
Она выпрямилась, высоко подняла голову, решив, что если он окончательно счел ее виновной, ей не следует больше унижаться или пытаться как-то защищать себя.
— Вы, наверное, хотите, чтобы я покинула ваш дом? — спокойно спросила она его.
— Напротив, — резко ответил он ей. — Мне кажется, вам больше всего хочется скорее уехать после вашего разоблачения. Но вам не удастся так легко избавиться от того, что вы наделали.
Он помолчал, с неожиданной грубостью захлопнув крышку музыкальной шкатулки.
— Я уже осторожно подготовил Косиму, что к Рождеству вы покинете наш дом. Мне кажется, что ваш долг по отношению ко мне… и, что более важно, по отношению к ребенку… Вам придется выполнить ваши обязательства. Поэтому вы останетесь здесь, Линнет, до тех пор пока я не разрешу покинуть мой дом. Я должен добавить, что я жду не дождусь, возможно, как и вы, этого момента.
С этими словами он повернулся к ней спиной, давая понять, что разговор окончен. Но Линнет не могла пошевелиться. Ее разум, сердце и тело все еще переживали этот страшный шок. Как он мог разговаривать с ней подобным образом, счесть, что она способна быть такой двоедушной! Услышать такие слова от любимого человека, знать, что он так презирает ее!.. Она чувствовала полную пустоту и горе.
Макс повернулся и холодно посмотрел на нее, удивленный, что она все еще здесь.
— Вам что, больше нечего делать? — раздраженно проговорил он. — Сейчас же убирайтесь отсюда, Линнет. Будет лучше, если вы постараетесь не попадаться мне на глаза!
В те дни, которые последовали за скандалом, Линнет поняла: нет ничего хуже, чем когда тебе не доверяют, подозревают в неблаговидных поступках, просто не выносят — и все это исходит от того человека, ради которого ты с радостью прошлась бы по горящим углям!
Макс держался от нее в стороне еще до того дня, когда обнаружил фотографии. В обществе остальных членов семьи он оставался весьма вежливым с Линнет. Иногда Линнет ощущала на себе его взгляд. Он был задумчивым и настороженным. Ей так хотелось преодолеть барьеры, возведенные между ними, и убедить его, что он ошибается в своих подозрениях.
Но сделать это было невозможно. Он был так настроен против нее, что Линнет понимала: она ни в чем не сможет его переубедить. Она почти не видела Макса, а появлялся он всегда в присутствии кого-то из родственников или слуг. Он также объявил, что, поскольку у него масса работы, никто не должен входить в его кабинет.
