— Что ж, может, лучше погибнуть, чтобы потом не мучиться.
— Дэвид, не уезжай!
— Но это моя работа, Анни! Мне осталось еще полгода. Меня откомандировали сюда, в школу морской пехоты в Куантико, чтобы я немного пришел в себя. И знаешь, это помогло. Но я должен убедиться, что снова могу делать то, чему меня когда-то учили. Когда я уезжал, то ничего не мог, не годился даже для канцелярской работы! Ворвись эти чертовы фанатики в посольство, и от меня не было бы никакого толку. Я не хотел приезжать к тебе, пока не кончится контракт. Но вот все же приехал, и понимаю, что испортил тебе настроение. Но разве я мог не заглянуть к тебе, пока служу поблизости? Мне ужасно хотелось увидеть тебя, Анни, побыть с тобой. Поверь, я уезжаю не из эгоизма, это надо нам обоим…
— Нам обоим? — Аннемари не поверила собственным ушам. — А если ты в один прекрасный день столкнешься нос к носу с кем-нибудь из них на базаре? Что тогда будет?
В глазах Дэвида мелькнул холодный огонь, и ей тотчас сделалось не по себе. Дождь внезапно прекратился.
— Господи! Так, значит, ты задумал им отомстить? Ты будешь разыскивать их?
— Анни, меня воспитала улица. А там, как ты понимаешь, — око за око. Прости, но это у меня в крови, и я бессилен что-либо поделать. Я таков, каков есть. Прошу тебя, не надо усложнять мне жизнь. Мне и так тяжело. Аннемари усмехнулась:
— Значит, ты вернешься туда, чтобы отомстить, и при этом просишь меня, чтобы я не усложняла тебе жизнь?
— Я думал, ты поймешь меня.
— Неправда, ты ни о чем не думал! Потому что если бы думал, то все сказал бы мне раньше, а не сейчас!
— Ты… согласна меня ждать?
Она заглянула ему в глаза и покачала головой:
— Нет, не согласна.
— Аннемари!
— Нет, Дэвид. Поверь, не впервые тот, кого я люблю всем сердцем, пытается убедить меня, что страдания и муки пойдут нам только на пользу. Нет, ничего не получится. Я не смогу — да и не захочу — снова пройти через эту пытку. Ты можешь делать все, что сочтешь для себя нужным, но прежде мы красиво разойдемся. И прямо сейчас.
Аннемари отвернулась от Дэвида и взбежала на антресоли, быстро переоделась во все еще влажную одежду, и когда спустилась вниз, Дэвид продолжал сидеть у камина. Ничего не сказав, Аннемари бросила ему футболку, а сама отошла к окну. Молча глядя на дождь, она прижалась лбом к прохладному стеклу. Уже почти рассвело. Заметив краем глаза, что Дэвид одевается, она обернулась к нему.
— Я ухожу, — произнес он. — Но знай, все, что я сказал, — серьезно. Я буду бороться до конца, что бы ты ни говорила. Пойми, никогда в жизни у меня не будет никого, кого бы я любил так, как люблю тебя.
От его слов у Аннемари защипало в горле, на глаза навернулись слезы. Дэвид резко развернулся и направился к выходу. Еще мгновение, и за ним с грохотом захлопнулась дверь.
Некоторое время Аннемари стояла не двигаясь, обхватив зябнущие плечи, и ждала… В комнате воцарилась гнетущая тишина, а она все ждала.
— Дэвид! — вырвалось у Аннемари. Она бросилась к двери и настежь распахнула ее. Солнце уже поднялось над вершинами гор, и весь мир казался свежим и умытым. Аннемари жадно вдыхала влажный, прелый запах земли, сладкий аромат жимолости, что доносился из сада. Капли росы поблескивали в солнечных лучах. Буквально в двух шагах от нее, не обращая на нее внимания, через двор резво пробежал дикий кролик. Дэвид уже подошел к беседке. На мгновение он остановился и бросил взгляд через плечо — словно пытаясь навеки запечатлеть в памяти это утро и это место. Затем, ускорив шаг, двинулся прочь.
— Дэвид, — прошептала Аннемари, но было поздно. Ему надо было уйти, а ей оставаться — так будет, лучше для них обоих.
Нет, лучше выбросить все из головы, прямо сейчас, коварно нашептывала ей на ухо рассудительная часть ее души, но та, вторая часть, что была без ума от Дэвида Гэннона, буквально разрывалась от горя. Аннемари уселась на мокрый порожек. Она так ничего ему и не сказала!
Аннемари закрыла глаза. Она все еще ощущала его внутри себя, все еще страстно жаждала его ласк, его поцелуев.
Дэвид.
Но он ушел, и она была бессильна что-либо изменить.
— Аннемари?
Она обернулась. На тропинке стоял Рассел. Он поднял ей подбородок и пристально заглянул в глаза. И хотя Аннемари чувствовала себя опустошенной и разбитой, она не собиралась сдаваться под его испытующим взглядом.
— С тобой все в порядке?
— Да, — едва слышно выдавила она.
— Он все еще здесь?
— Нет, ушел.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Рассел! — сердито воскликнула она.
— Мне не нравится твой вид, Анни.
Она ничего не ответила. Вид как вид, бывает и хуже. Молчание начинало затягиваться.
— Вот, возьми, — нарушил наконец тишину Рассел, протягивая ей сумочку. — Мне ее отдали Руби и Наоми. Я… когда ты вчера вечером исчезла, я отвез их домой и оставил твою машину возле вашего дома. Но ты так и не вернулась, и я решил, что ты здесь.
Аннемари бросила на него быстрый взгляд, на мгновение заглянув ему в глаза.
— Спасибо, Рассел.
Нет, он совсем не изменился за эти годы. Точно такой, как тогда, когда они были еще детьми. Неожиданно ей припомнился эпизод из их детства. В школе проводили карнавал с настоящими каруселями. Таких изумительных резных деревянных лошадок Аннемари больше никогда не видела. Их классу позволили разок прокатиться бесплатно, но мест на всех не хватило. Аннемари замешкалась, и ей не досталось лошадки. Она и сейчас помнила, как ей стало обидно и грустно и как она удивилась, когда галантный Рассел Чандлер слез с лакированного черного конька и предложил ей свое место.
— Как твоя губа? улыбку.
— Ничего. — Рассел пожал плечами. — Знаешь, я долго обо всем этом думал. Извини, я грубо с тобой разговаривал. За такие слова и я бы врезал себе в челюсть.
Рассел шагнул к ней ближе, но садиться нe стал.
— Знаешь, всю свою жизнь я думал, что в запасе у меня уйма времени и я всегда успею принять решение относительно нас с тобой. Я считал так, когда познакомил тебя с Грейсоном Баркли. Я считал так все эти годы вплоть до того момента, когда ты уехала в Харан. А когда ты вернулась, то… ты была уже другая. Я ужасно испугался. И только теперь мне понятно — ты такая, как и всегда. Точно такая, какой была, когда влюбилась в Грейсона. — Рассел выдавил виноватую улыбку. — Выходит, я вновь опоздал.
— Рассел… — Аннемари не хотела говорить ему обидные вещи, но что ей оставалось?
— Ладно, — произнес он. — Знаешь, что Гэннон сказал мне вчера вечером? СГН сказал, что такого друга, как ты, у него никогда не было. Что ж, пожалуй, он прав. Мы ведь с тобой тоже друзья, Анни! И если тебе что-то понадобится, проси, не стесняйся.
