Перед ним был кусочек весеннего Сиднея — законченная картина, которую Линда Флэтчер (тогда он еще не знал, что это Линда Флэтчер) писала на его глазах. Зачем она прислала ее? Чтобы сделать ему больно? Он стал снова запихивать картину в пакет и почувствовал, что рука наткнулась на свернутый лист бумаги. Джек вытащил его и развернул: «Это обещанный подарок на новоселье. На память. Мы больше никогда не увидимся. Линда». И все.
Он устало опустился на стул, снова и снова перечитывая эти три строчки. «Никогда не увидимся». Что она хочет сказать? Как «не увидимся», если у нее роман с отцом?
Сердце гулко застучало, протестуя против этих слов — «никогда не увидимся». Оно не хочет, чтобы они никогда не увиделись. Так просто не может быть. Пусть у нее роман с Рэймондом, со Стэнли, да с кем угодно, только он не согласен никогда больше не видеть ее!
Когда Джек въехал во двор родительского дома, то увидел, что маленькая машинка сестры уже здесь. Это хорошо. Потому что оставаться один на один с отцом ему вовсе не хотелось. Он специально оттягивал время, чтобы приехать попозже, в надежде, что Молли опередит его.
В гостиной был накрыт стол на три персоны. Молли сидела у журнального столика и листала журнал, отца не было.
— Привет, — поздоровался Джек.
— Добрый вечер, — откликнулась Молли.
— Оживления не чувствуется, дом будто вымер.
— Отец дал выходной прислуге.
— Что, всем сразу? — удивился Джек.
Молли закатила глаза и пожала плечами — мол, сама не понимаю, что происходит. В этот момент в гостиную вошел Рэймонд. Пожал сыну руку и пригласил детей за стол.
— Для начала предлагаю поужинать, — весело сказал он. Но веселье было явно наигранным.
Непринужденной беседы, как раньше, не получалось, хотя и Джек, и Рэймонд старались изо всех сил. Шутки были несмешными, замечания неостроумными, беседа натянутой — в воздухе витало ожидание чего-то. И только Рэймонд Невилл знал, чего именно.
После ужина он плотно прикрыл стеклянную дверь, ведущую на террасу, проверил, заперта ли входная дверь, подошел к каждому окну и сквозь жалюзи посмотрел во двор. После этого он прошел в кабинет и вернулся оттуда с какой-то книгой, кажется, с Библией. Отец никогда не отличался религиозностью, да и вообще в их семье не принято было ходить в церковь по воскресеньям и произносить молитвы на ночь. Молли и Джек, недоуменно переглянувшись, наблюдали за ним. Их что, ждет вечернее чтение псалмов? Это — главная цель сегодняшней встречи?
— Пап, у тебя ничего не болит? — аккуратно поинтересовалась Молли.
— Не беспокойся, сейчас вы все узнаете.
Отец сел в свое любимое кресло, сжимая в руках книгу, будто это была самая большая его ценность. Он был серьезен и сосредоточен.
— Молли, Джек, вы знаете, что самым важным для меня всегда была семья. Вы знаете, что я очень любил Луизу, вашу маму, — начал Рэймонд.
Джек старался сохранять невозмутимость. Он понимал, что сейчас предстоит услышать признание отца о его отношениях с Линдой. Как человек честный и глубоко порядочный, тот не мог оставаться в двусмысленной ситуации, зная, что сын собирался жениться на этой девушке. И Джек со вчерашнего дня внутренне готовился к разговору. Он будет спокоен, он примет все, как есть, — а что ему еще остается?
Но отец вдруг сделал то, чего они никак не ожидали. Он открыл книгу, вытащил оттуда фотографию и передал ее Молли, а та, посмотрев на нее с недоумением, — Джеку. Это был черно-белый портрет маленькой, лет трех-четырех, девочки. Джек взглянул на снимок — что бы он значил?
— Кто это? — спросили они с Молли почти одновременно.
Отец набрал в легкие побольше воздуха и сказал то, от чего из головы Джека сразу же вылетели все мысли о Линде.
— Это моя дочь.
На мгновение и брат, и сестра потеряли дар речи. Потом Молли осторожно спросила:
— У тебя есть маленький ребёнок?
— Да нет. — Рэймонд взял фото, задумчиво глядя на портрет малышки. — Этой фотографии больше двадцати лет. Я должен рассказать вам то, что, наверное, давно должен был рассказать. Но… сначала вы были маленькими, потом Луиза заболела, а потом я просто не решался. Но теперь ситуация изменилась, и я обязан сделать это.
Он поднял глаза и поочередно посмотрел на Молли и на Джека, пытаясь на их лицах прочесть реакцию на неожиданное известие. Оно их, похоже, сразило наповал. Джека так уж точно. Он не понимал, как должен на это реагировать. Рэймонд продолжил свой рассказ:
— Вы знаете, что мы с мамой познакомились в Ницце на научном симпозиуме около тридцати лет назад. Наши отношения развивались стремительно. Такое бывает один раз в жизни: любовь с первого взгляда, любовь-химия, любовь-притяжение, называйте как хотите. Суть от этого не изменится: мы не могли жить друг без друга. Но… вы не знаете о том, что ваша мама была тогда замужем.
Джек бросил взгляд на Молли. Сестра выглядела потрясенной, она смотрела на отца во все глаза и не могла вымолвить ни слова. Собственно, Джек испытывал то же самое. Какие еще секреты собирается раскрыть отец?
— Луиза очень хорошо относилась к своему мужу и не хотела причинять ему боль. Наши отношения были тайной около двух лет. Встречались мы урывками, когда я приезжал в Сидней в командировки — я жил тогда в Великобритании. Она разрывалась между мною и мужем, но в конце концов категорично заявила, что приняла окончательное решение: нам нужно расстаться. Я вернулся в Лондон, встретил прекрасную девушку, женился. Она самозабвенно любила меня, но я не мог ответить ей тем же, хотя по-своему тоже полюбил ее. Буквально через год родилась дочь — вот эта девочка. Ребенок стал моим счастьем, смыслом моей жизни. Я не забыл Луизу, но пути назад не было, раз она этого не хотела. — Рэймонд умолк, все еще глядя на фото и, видимо, погрузившись в воспоминания.
— Но как же… — К Молли потихоньку возвращалась способность говорить, да и соображать тоже. — Как получилось, что ты вернулся к маме?
— Подожди, — перебил ее Джек.
Смутная догадка мелькнула в его мозгу. Догадка, от которой внутри у него все сжалось. Он подошел к отцу и взял фото, пристально всматриваясь в черты лица малышки. Потом медленно поднял глаза на Рэймонда.
— Как зовут твою дочь?
Рэймонд кивнул.
— Ты правильно догадался. Ее зовут Линда Флэтчер.
— О боже… — простонала Молли. — Но это значит…
Джек почувствовал, что его накрывает какая-то удушающая волна, она давит на мозг, не дает дышать, сжимается вокруг сердца, которое, кажется, вот-вот перестанет биться. Он сел, прикрыл глаза рукой и произнес глухо:
— Это значит, что мы брат и сестра… Она знает?
