На этот раз Кент не прореагировал, а продолжал ухмыляться и выглядел при этом очень довольным собой.
— Да?
— На самом деле мне не обязательно иметь целую дюжину… Я могу согласиться и на меньшее количество. — Рози трудно было выговаривать слова, этот чертов компромисс давался ей с трудом. — Ну, может быть, восемь?
Он отступил на шаг, подозрительно взглянул на нее.
Рози казалось, что она видит, как работает компьютер в его голове.
— А может быть, три?
— Шесть, — произнесла Рози.
— Четыре, — неуверенно произнес Кент.
— Пять, и это мое последнее слово.
Он рассмеялся.
— Согласен.
Он опять нагнул голову и что-то шептал ей на ухо. Его горячее дыхание и соблазняющий голос действовали на нее так, что она плохо различала отдельные слова. Вероятно, он говорил о том, что чем раньше они начнут, тем будет лучше.
Когда способность дышать вернулась к ней, Рози посмотрела на родственников, которые, собравшись группами, все еще стояли у лестницы. Похоже было, что все они чего-то ждали. Вряд ли Кент собирался показывать картинки из ее спальни, снятые в рентгеновских лучах. Рози закашлялась и отодвинулась от Кента.
— Скажи, Кент, мы уже можем уезжать? — громким голосом спросил Майк, который стоял у края толпы, держа за руки Эмму и Джейн.
Радостно улыбаясь, Кент ответил:
— Нет, до тех пор, пока вы все не подниметесь сюда, не поздравите мою будущую жену и не скажете ей, что сейчас она приняла самое мудрое решение в своей жизни.
— Не настаивай, дорогой, — сказала мать Кента, поднимаясь по лестнице и похлопывая его по руке. — Я буду говорить от имени всех родных. — Она обняла Рози и поцеловала ее в щеку. — Добро пожаловать в нашу семью, Рози. Я всегда знала, что нам кого-то недоставало. — Затем она обернулась к собравшимся внизу. — Теперь, мои дорогие, можно уезжать. Надо дать этим двоим возможность уединиться.
И, улыбнувшись Рози, добавила:
— Им вряд ли удастся иметь такую возможность в будущем.
Рози, прижавшись к Кенту, не сводила глаз с дороги, пока не осели клубы пыли за отъезжавшими машинами.
— Пойдем в дом, — сказал Кент.
— Пойдем. Я приготовлю что-нибудь поесть. Ты голоден?
— Можно назвать это и так, — он осторожно прикусил мочку ее уха, — а ты? Я спрашиваю, ты голодна?
Рози наклонила голову и вздохнула.
— Мне хочется того же, чего и тебе, но рецепты остались у меня в спальне.
Он придвинулся ближе, целуя ее щеки и уголки рта.
— Тогда нам следует подняться туда как можно скорее.
Кент продолжал целовать ее без передышки, как будто никак не мог насытиться, и поцелуи его проникали в самую глубину ее души. Он принадлежал ей. И Рози принадлежала Кенту. И всем этим она была обязана любовным письмам и неудачной любви другой женщины.
Они поднялись в ее спальню. Закрыв дверь, Кент опять обнял ее.
— О чем ты думаешь?
— О тебе, обо мне, о женщине, имя которой Гардения.
Он нахмурился:
— О Гардении?
— Забудь об этом, Саммертон. Я все равно не скажу тебе, кто она.
— У мужчины всегда есть способ получить нужную ему информацию.
На лице у него играла дьявольская усмешка, когда он повел Рози к кровати.
— Ничего не выйдет. Но ты можешь испробовать свои способы. Я думаю, это будет интересно.
Она опустилась на кровать, и он нежно подвинул ее. Упираясь локтями, он склонился над ней.
— О, это обязательно будет приятно и интересно, О'Ханлон, я обещаю тебе, — произнес он хриплым голосом. — И если мои методы не сработают сегодня, я буду продолжать, пока не добьюсь результата. Ты готова?
С улыбкой она взглянула на Кента, обняла его за шею и притянула к себе.
— Готова, могу и хочу, — прошептала она, отвечая на его поцелуи.
До того как ее рассудок заволокло туманом, перед ее мысленным взором пронеслись любовные письма, Гардения и предстоящие наслаждения. Мужчина, о котором она мечтала, был в ее объятиях и, похоже, навсегда. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза, обнимая его широкую сильную спину, ощутила себя безмерно счастливой и про себя произнесла: «Я у тебя в долгу, Мэй».
