Когда они уже были в ее квартире, Линда повнимательнее посмотрела на Джейка и поняла, как утомило его это путешествие.
— Я думаю, тебе надо прилечь. Ты можешь сделать это в моей спальне.
Он кивнул и медленно, заметно припадая на поврежденную ногу, пошел по коридору. Линда смотрела ему вслед, и ей безумно хотелось кинуться на помощь. Но она удержалась, понимая, что этим только все испортит.
Джейк проспал большую часть дня. Она приготовила обед и сбегала в булочную на углу за его любимым французским хлебом.
Когда она вошла в спальню, он сидел на кровати, подложив под спину подушки. Джейк бросил на нее быстрый взгляд, но ничего не сказал.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Ты, наверное, голоден?
Этот вопрос Джейк проигнорировал.
— Послушай, Линда, — сказал он наконец. — Чего ты хочешь от меня?
— Ничего особенного. Я просто хотела поговорить с тобой.
— О чем? Ты же уже все решила для себя во время нашей последней встречи. Так зачем же ты все это делаешь сейчас?
Неужели он не понимает, как сильно она его любит?! Как надеется на их будущую счастливую жизнь с ребенком, которого она носит…
— Хорошо. Я скажу тебе зачем. Но сначала объясни мне, почему ты уехал из Хьюстона, не сказав мне ни слова.
Он нахмурился.
— Мне кажется, Линда, не стоит начинать заново этого разговор.
— Пожалуйста, Джейк! Это очень важно для меня.
Джейк снова внимательно посмотрел ей в глаза. Линда, замерев, ждала его решения. Неужели он не захочет сделать хоть шаг навстречу?
— Хорошо, — сдался он. — Я уже говорил тебе, что приехал туда, чтобы извиниться, чтобы все тебе объяснить. Но когда ты стала изображать из себя светскую даму, я понял, что все бесполезно. И… уехал.
Он замолчал. И она знала, что он больше ничего не скажет. Но и этого ей пока было достаточно.
— Джейк, с тех пор я очень много думала и, кажется, кое-что поняла… А тогда я была просто страшно обижена на тебя. И, согласись, у меня была на то причина: ведь ты бросил меня, даже не сказав ни единого слова! Если бы ты знал, как больно мне было…
— Я знаю это. — Его лицо потемнело. — Теперь знаю. Я ведь тоже много пережил и передумал с тех пор. И мне бы очень хотелось, чтобы когда-нибудь ты простила меня.
— Джейк, тогда, в Хьюстоне, ты мне все очень хорошо объяснил. Мне кажется, я смогла понять тебя, но дело в том…
— И ты приехала в Сисайд, чтобы сказать мне это?
Глаза Джейка внезапно так засияли, что Линда смутилась.
— Признаться, я приехала сюда по другой причине. Я чувствовала, что не могу больше жить в доме сенатора: я ведь очень изменилась, Джейк, с тех пор как уехала оттуда в первый раз. Мне казалось, что я тоскую по своей самостоятельности и независимости… А на самом деле я тосковала по тебе! Но даже самой себе не желала признаться в этом. Но когда я увидела тебя здесь, я поняла: мне необходимо узнать, что ты чувствуешь ко мне, и если… — Она замолчала.
— Если что, Линда? — с надеждой спросил он.
— И если ты еще хоть что-то чувствуешь ко мне…
— О господи! Что за глупые существа женщины! Для чего же я, по-твоему, примчался в Хьюстон? Только ради тебя! Я люблю тебя! Я хотел жениться на тебе! Впрочем, какой смысл говорить об этом сейчас… Ты сказала тогда, в Хьюстоне, что у тебя своя жизнь, а у меня — своя. В данный момент эти слова как раз лучше всего отражают реальность.
— Но почему?!
— Глупый вопрос. — Голос Джейка опять зазвучал раздраженно. Он в отчаянии посмотрел на свою поврежденную ногу, — Я, может быть, никогда не смогу ходить нормально.
— О! И после этого ты называешь глупой меня? Послушай, Джейк. Твоя реакция сейчас абсолютно естественна. Но Марк уверяет, что после курса терапии ты будешь так же здоров, как раньше. И думаю, первое, что ты сделаешь, это усядешься в очередной самолет!
— Ладно, сейчас мы говорим не об этом. Ты еще в Хьюстоне знала, как я к тебе отношусь, и все-таки велела мне убраться из твоей жизни.
— Да, но с тех пор многое изменилось. — Линда чувствовала, что внутри у нее все сжимается, и не могла понять, откуда взялся этот шутливый тон. — Я передумала. И к тому же теперь ты просто обязан будешь жениться на мне!
— Это почему? — недоуменно воскликнул он.
— Ну, ты же человек принципов! И ты должен охранять свою честь…
Джейк нахмурился, а затем его глаза удивленно и недоверчиво распахнулись.
— Ты хочешь сказать?.. Нет, этого не может быть!
— Да. У меня будет ребенок. Твой ребенок! — Линде показалось, что он молчит целую вечность. Так и не дождавшись ни слова, она поспешно заговорила сама: — Да, Джейк! Я знаю, что ты не любишь детей. Но если мы любим друг друга, то… Мы с ним постараемся не мешать твоей работе…
— Ребенок… — пробормотал Джейк, только теперь начиная приходить в себя. — Мой ребенок! Кстати, почему ты решила, что я не люблю детей?
— Ну, тогда на пляже ты так быстро удрал от них…
— Но я сбежал от шума, а не от них! К тому же, если ты помнишь, я был занят тогда твоим совращением, и все, что стояло на моем пути, раздражало меня.
— Так, значит, ты не против? — робко спросила Линда.
— Против?! Да я просто счастлив! Ты не могла бы больше обрадовать меня. Боже! Я дам своему ребенку все, чего не было у меня. Дом, семью…
— А как же твоя работа?
— Ну, если ты утверждаешь, что с моей ногой будет все в порядке, то тогда я смогу брать с собой в поездки жену и детей…
— Детей? — удивленно воскликнула Линда.
— Конечно! Мальчика — для тебя и девочку — для меня. А если захочешь — можно и больше. — Он похлопал рукой по своей больной ноге. — Поправляйся быстрее! — воскликнул он. — У меня масса дел.
Затем Джейк коснулся ее лица. Их губы встретились, руки переплелись…
— Черт побери! — вдруг раздался его голос. — Из-за этой проклятой травмы мы не можем заняться любовью!
— Ну почему же? — возразила Линда, дрожащими пальцами медленно расстегивая его рубашку. — Соблюдая осторожность, вполне сможем.
Она коснулась его груди, чувствуя, как бешено колотится его сердце.
— Ты великолепная ученица, — прошептал он.
— Просто у меня был хороший учитель…
— Тогда почему бы тебе не показать, чему он тебя научил?
Джейк снял с ее плеч бретельки сарафана и нежно коснулся груди. Линда в это время стягивала с него рубашку и расстегивала ремень.
Когда на них не осталось одежды, их тела соприкоснулись, губы слились в жадном поцелуе, сердца забились в унисон.
— Я люблю тебя, дорогая! — прошептал он ей на ухо. — Я думаю, что всегда любил тебя, но боялся признаться себе в этом. А теперь я ничего не боюсь и хочу провести остаток жизни с тобой.
