Рэй был свидетелем его позора. Рэй видел, как красавец-лейтенант извивался в пыли, давясь слезами и соплями, умоляя помиловать его и суля большие деньги за спасение собственной шкуры. И был побег, и Рэй Джонсон смог это сделать, а Энди Стил — нет!
О том, что было с ним в плену, не знал никто. И слава Создателю. Потому что Энди Стил был самым настоящим рабом. Он выливал помои и чистил выгребные ямы, он жрал объедки и пил мутную воду из луж. И он надзирал за другими белыми пленниками. О, Энди Стил был самым жестоким надсмотрщиком. Даже черные обезьяны удивлялись его жестокости и одобрительно скалились, а он заискивающе глядел им в глаза и мысленно вел счет: вот еще один прожитый день…
После побега и ранения жизнь очередной раз круто поменялась. Его нашли награды и гонорары, за него замолвили словечко в Кейптауне, кроме того, при побеге он смог очень удачно умыкнуть несколько крупных алмазов, принадлежавших вождю, и с этого начал растить свой капитал… Но ему опять не хватало.
Магда Шеффер была не только красива, но и богата до одури. Стал ухаживал за ней, вспомнив весь свой светский лоск, и все шло отлично, но подкравшаяся болезнь свалила его с ног. Тогда он впервые подумал о самоубийстве. Все, казалось, рушилось на глазах, но тут холодная, язвительная Магда, до этого выбрасывавшая в окно шикарные букеты и не отвечавшая на звонки, удивила его. Она сама пришла к Стилу и осталась с ним рядом. Она стала для него сестрой милосердия, женой, нянькой — всем сразу.
Никто, кроме Мгабы, не знал, как Энди Стил ненавидел Магду. За ее заботу о нем. За вовремя поданное судно. За яростные, непристойные ласки, которыми она осыпала его безвольное тело. Он платил по счетам, он отрабатывал богатство, доставшееся ему вместе с Магдой. Уже был построен дом посреди леса, и романы — довольно средненькие, надо сказать, романы — были раскручены в Европе и Америке, раскручены умело и мощно, при помощи Магдиных денег и связей.
Он не сказал ей, что сила возвращается в его неподвижные ноги. Тайну знала только Мгаба. Магда уезжала по делам, а он вставал с кресла и мучил себя упражнениями.
Мгаба была рядом, верная черная сука, лучший сторож и лучшая нянька. Сейчас даже смешно вспомнить, что он купил ее на заброшенном руднике за двадцать пять долларов… Там настоящая зимбабвийская принцесса стирала и мыла полы, а также спала за бесплатно с вечно пьяными старателями.
Ну а потом он решил избавиться от Магды и сделал это с блеском. Точно с таким же блеском должна была пройти и операция «Дочь Малроя», но вмешался случай. И Рэй Джонсон.
Почему-то сейчас Эндрю Стилу казалось, что во всем виноват именно Рэй Джонсон, хотя по-настоящему ошибся он сам. В любом случае, Рэй достаточно умен, чтобы сложить два и два…
Заполошно охнула в дальних кустах болотная перепелка, плеснула вода… Девяносто девять к одному, что это крокодил. Только Эндрю Стил знает, что это не крокодил. Это Рэй Джонсон, его лучший друг.
Рэй вытер руку о штаны. Плечо дергала невыносимая, жгучая боль, левая рука почти не слушалась его. Камешек, брошенный им далеко в сторону, спугнул перепелку. По крайней мере, Стил предупрежден. Не нужно стрелять в спину и потом всю жизнь мучиться неразрешимыми вопросами, виноват он был или нет.
Рэй бесшумно выбрался на берег и негромко окликнул своего друга.
— Эй, лейтенант…
Стил сильно вздрогнул и быстро оглянулся. Повернулся всем телом, и Рэй вздохнул. Никаких надежд на то, что все это сделала Мгаба. Так двигаться может только абсолютно здоровый человек.
— Энди, это я. Какого черта ты здесь делаешь? Сыро.
— Ничего. Скоро взойдет солнце. Ты все-таки пришел, Змей?
— Да… Бешеный.
— Где мисс Саттон?
— Она в безопасности, как и положено. Ты ведь велел мне ее охранять, не так ли?
— Разумеется. И не сомневаюсь, что ты все сделал как надо.
— Энди?
— Да, Рэй?
— Я не понимаю… если все это из-за денег Малроя, то зачем было подвергать ее такому риску?
— А риска никакого не было. Я ведь поручил ее тебе, не кому-нибудь.
— Там, у хижины, он мог ее убить…
— Никогда. Ты бы убил его раньше. А если даже и нет — в кустах сидел я, девушке ничего не угрожало.
— Даже когда она барахталась в реке с крокодилами?
— Еще раз повторяю — она была с тобой. Я уверен в тебе, дружище!
— И что же со мной будет теперь?
Стил посмотрел на Рэя ясным и абсолютно безумным взором.
— Это просто, Рэй. Теперь ты умрешь.
— И как ты потом ей это объяснишь?
— Не думаю, что она вменяема после таких приключений. Я притащу твой окровавленный труп и буду рыдать над ним, посыпая голову землей. Для пущего правдоподобия дам пожевать тебя крокодилам. Смерть в африканском лесу даже не подлежит уголовному расследованию, забыл?
Рэй мрачно покачал головой.
— Помню. Но ведь ты даже не знаешь…
— Брось, сержант. Мы-с тобой видели смерть всякую и разную. Зачем мне тебе врать? Ты ранен, едва стоишь на ногах, у тебя жар и лихорадка. Из оружия у тебя нож и карабин за спиной, но его еще надо снять с предохранителя. У меня на коленях заряженный винчестер, и я абсолютно здоров и полон сил…
— Она знает.
— Ничего страшного. Я собирался ей сказать. Нервные окончания такая тонкая штука. Взяли — и заработали.
— Ты не понял. Она знает все. И я тоже. А вот ты наоборот.
— Мистер Джонсон, интриги — не ваша стихия. Романы пишу я.
— Не читал. Но Малрой был жив, когда мы с Джуди пришли к дому.
— Мы с Джуди… как романтично. Ты уже успел ее трахнуть?
— За что ты ее так, Бешеный? Она ведь ни в чем не виновата. Бодался бы с Малроем…
— Если хочешь знать, мне ее тоже жаль. Попала в переплет, да еще такая наследственность…
— Нет у нее никакой наследственности.
— Что ты имеешь в виду?
— Джуди Малрою не дочь.
— Ага, он так вам и сказал: «Не дочь ты мне боле, после того, что сотворила с моими сыночками…»
— Энди, перед кем ты выделываешься, а? Здесь же нет никого, кроме нас, а я все знаю. И Джуди тоже знает.
— Рэй, прекрати, пожалуйста. Военные хитрости тебе удавались, не спорю, но уж в деле обольщения…
— Энди, опомнись. Малрой и тебе это хотел сказать, да ты ему не дал, полоснул ножом. Джуди — не его дочь. Она дочка его старинного дружка, он хотел отдать ей… письма ее папаши, только и всего. Дружок был бедный и честный. Ни о каком Малроевом наследстве речи не идет.
Эндрю Стил долго смотрел в глаза Рэю Джонсону, потом опустил голову и усмехнулся. Рэй схватился за плечо, которое внезапно свело от острой боли. Стил поднял голову. В стальных глазах горел красноватый огонек безумия.
