— Замечательно, — голосом мисс Помфри произнесла она.
Глупо, конечно. Но что еще можно сказать? Араминта попыталась придумать фразу, которая подтолкнула бы его рассказать побольше, но в голове было пусто.
— Она хорошенькая? — выпалила Араминта и покраснела от стыда. Хорошо, что темно, и он не видит ее лица.
Доктор сдержал улыбку.
— По-моему, она самая очаровательная девушка в мире, — как ни в чем не бывало, ответил он.
— Надеюсь, вы будете счастливы.
— О, я в этом абсолютно уверен. Пол и Питер прекрасно выглядят, вы не находите?
Такую резкую смену темы нельзя не принять к сведению. Она поняла, что ее поставили на место. И заметила в высшей степени вежливо, хотя и несколько ядовитым тоном:
— Вроде бы наступил подходящий момент, чтобы обратиться к самой безопасной теме — к погоде.
Они уже въехали в пригороды Истбурна. Доктор посмотрел на часы на приборной панели.
— Без десяти шесть. Вы должны тотчас приступить к работе?
— Думаю, да. Надо помочь мальчикам распаковать вещи, а потом они пойдут ужинать.
Он остановил машину у входа в школу. Араминта расстегнула ремень безопасности.
— Спасибо вам. Я очень хорошо провела уикенд. Не выходите, ведь вам далеко еще ехать.
Доктор не обратил внимания на ее слова, вышел из машины, достал из багажника сумку и пошел с ней к двери.
— До свидания, доктор ван дер Брег. — Она протянула руку. — Надеюсь, вы хорошо проведете Рождество.
Он ничего не сказал. Поставил сумку на пол в вестибюле, наклонился и… поцеловал ее. Медленно и нежно. Только огромным усилием воли ей удалось сдержаться. Как ей хотелось обнять его и выразить всю свою любовь. Но… Доктор сел в машину и уехал. А она стояла, обуреваемая миллионом мыслей и чувств. Забыв о мальчиках, которые бегали за ее спиной.
Их высокие голоса в конце концов привели ее в чувство и вернули в полный забот мир школы. Только ночью в постели у нее нашлось время вернуться к этим счастливым мгновениям.
Почему он поцеловал ее? — размышляла Араминта. Может быть, это был прощальный поцелуй? В конце концов, если он намерен жениться, у него больше не будет интереса к ней. Да и раньше никакого интереса не было, он всего лишь принял на себя опеку над ней.
Должно быть, она убедила его, что у нее нет стремления к замужеству. В самом деле, сотни девушек сумели сами построить свою жизнь и стать независимыми. Почему она не может быть одной из них? Никто не будет возражать. Мать и отец, конечно, хотят, чтобы она была счастлива. Но их не встревожит, если дочь не выйдет замуж.
Араминта слишком устала, чтобы плакать. К тому же близилось утро. Она заснула тяжелым сном, и ей снился Маркус.
До Рождества оставалось несколько недель, и школу лихорадило. Подготовка к спектаклю и школьному концерту. Старшие мальчики должны были петь в городе рождественские гимны. Кроме того, все ученики мастерили рождественские подарки: модели самолетов, кораблей, межпланетных летательных аппаратов. Надо было клеить, забивать гвозди, красить. Подарки предназначались для братьев и сестер, оставшихся дома. Вычерчивались, раскрашивались, помещались в рамку географические карты, которые должны были привести в восторг пап и мам. Для преданных бабушек рисовали многоцветные календари. Но кроме этих занятий, как обычно, шли уроки.
Араминта носилась по школе, убирала постели, искала носки и куртки, потерянные младшими, помогала писать письма домой и делать подарки, готовила костюмы для спектакля. И все это помимо своих основных обязанностей. Только когда она наконец получила выходной, у нее появилось время подумать о себе.
Ехать домой не было смысла: родители вернутся только на следующей неделе. Тогда она и навестит их. Араминта оделась потеплее и быстро пошла по эспланаде, не замечая ветра и дождя.
Ей казалось очевидным, что она больше не увидит Маркуса. Должно быть, чистая случайность привела его в дом сестры именно в те часы, когда она гостила там. По правде говоря, они всегда встречались случайно. У него не оставалось выбора, кроме как предложить отвезти ее в Истбурн.
— Я должна забыть его! — крикнула Араминта ветру.
В конце следующей недели она поехала домой. Путешествие получилось утомительным. Сначала до Лондона, а потом на другом поезде в Хенли. Там ее встретил отец. Он обрадовался, увидев ее, заметил, что она хорошо выглядит, и тут же погрузился в отчет о туре, который они совершили с матерью. Подробностей хватило до самого дома, где их ждала мать.
— Дорогая моя, ты прекрасно выглядишь, — приветствовала она дочь. — Эта работа, очевидно, как раз то, что тебе нужно. Отец рассказал тебе о нашем успехе? Уверена, он многое упустил…
Даже если бы Араминта хотела поделиться с матерью, ей бы это не удалось. Родители любили дочь, но с кельтами она соперничать не могла.
Гораздо позже, уже за чаем, мать будто вспомнила о дочери.
— Тебе понравилось присматривать за теми маленькими мальчиками? Доктор Дженкелл восхищался их дядей, говорил, что он — очаровательный человек. К тебе хорошо относились?
— О да, мама. И мальчики — чудесные. Мы прекрасно ужились. Голландия мне понравилась, а Утрехт — интересный город с богатой историей.
— Да, вероятно… Жаль, что ты не нашла времени осмотреть древние поселения в Дренте и во Фрисландии. Как разумно примитивные народы строились на холмах! Мы с отцом обязательно выкроим время и посетим эти места.
— На Рождество вы будете дома? — Араминта налила вторую чашку чая и подвинула матери печенье.
— Да, да, конечно. А на следующей неделе мы собираемся в Южную Ирландию. Отца пригласили на небольшой лекционный тур, а я хотела бы там кое-что посмотреть.
— У меня будет почти трехнедельный отпуск на рождественские каникулы, — сказала Араминта.
— О, замечательно, дорогая, — рассеянно бросила мать. — Ты, конечно, приедешь домой?
— Да, — Араминта посмотрела на тетю. — Я могла бы взять еще неделю или несколько дней, если бы вы, тетя, захотели уехать.
Родители без колебаний приняли это предложение.
Вернувшись в школу, Араминта с головой окунулась в работу. Нельзя же опозориться со спектаклем. Спешно до последней минуты примеряли и подгоняли костюмы. Мальчики вдруг начали бояться сцены, пришлось их подбадривать. Кроме того, вместе с Нормой она украшала школьный зал и подновляла елочные игрушки. Предпраздничная лихорадка нарастала. И Араминта каждую ночь, ложась в постель, утешалась мыслью, что если у нее не будет времени тосковать, то она вскоре забудет Маркуса. Он останется в прошлом как некая туманная фигура.
