— Я люблю тебя и твою маму, Эрик, и буду любить всегда. Пожалуйста, помни об этом.
Эрик с важным видом утвердительно кивнул.
Кларк взглянул на Родерика.
— Я заберу свои вещи, съезжу попрощаться с родителями и оттуда поеду в Лондон.
Не дожидаясь согласия, Кларк встал и вышел из гостиной.
Родерик последовал за ним и, остановившись на пороге комнаты, наблюдал, как Кларк складывает свои вещи в чемодан. Наконец Кларк застегнул «молнию» и выпрямился.
— Спасибо тебе, Кларк.
Эти слова шли от души, и Кларк не мог злиться на брата за то, что тот скрыл от него правду о рождении Эрика. Кларк все понимал.
— Я бы, конечно, решил эту проблему по-другому, но, раз уж все так случилось, я рад, что у Эрика есть ты. Только продолжай заботиться о нем так же хорошо, как и раньше, ладно, Родерик?
— Конечно.
Кларк готов был поклясться, что в глазах Родерика блеснули слезы. Но его брат никогда не плакал, во всяком случае, Кларк ни разу этого не видел, поэтому он подумал, что ему померещилось. А жаль, если бы Родерик заплакал сейчас, Кларк составил бы ему компанию.
Черт побери, подумал Кларк, пора убираться отсюда. Мне будет легче находиться за сотни миль отсюда, если океан будет разделять меня и двух самых дорогих мне людей — Оливию и Эрика.
— Прощай, Родерик.
Кларк подхватил чемодан и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Услышав, как хлопнула входная дверь, Оливия вздрогнула. Кларк ушел, ей тоже нужно уходить, но разум и сердце подсказывали Оливии, что она не должна оставлять своего ребенка.
Она села на диван и протянула руки к Эрику, мысленно моля, чтобы он не убежал из комнаты. С минуту мальчик хмуро поглядывал на нее, затем подошел и уселся на колени Оливии, руками обвив ее шею. Оливия затаила дыхание — она не раз видела, как точно так же Эрик обнимал Глорию.
— Почему ты не оставила меня? — спросил Эрик.
Оливия ответила не сразу — комок в горле мешал ей говорить.
— Я не могла дать тебе одновременно и папу, и маму, а мне хотелось, чтобы у тебя было хорошее детство, которого не было у меня. Я знала, что Родерик и твоя мама могли сделать тебя счастливым. Я оставила тебя, потому что сильно любила тебя, Эрик, и не могла сделать какого-либо иного выбора. Но, пожалуйста, пожалуйста, никогда не вини Кларка за это. Он ничего не знал о тебе, и это моя вина.
Эрик отпрянул от нее.
— Это одна из тех вещей, которую я пойму, когда повзрослею?
Оливия кивнула, ей хотелось смеяться и плакать одновременно.
— Надеюсь, что поймешь, но не волнуйся, если этого не произойдет. Даже взрослые не всегда все понимают. Единственное, что ты сейчас должен знать: мы все до боли любим тебя.
— И поэтому ты плачешь?
На этот раз Оливия улыбнулась.
— Я плачу потому, что всегда хотела, чтобы у тебя были и папа, и мама, и мне грустно, что их у тебя нет. Но я не выйду замуж за Кларка, а останусь здесь, в Черч-Уэстри, чтобы стать тебе мамой. Хорошо?
— Это кое от чего зависит. — Эрик сполз с коленей Оливии и сел рядом с ней на диван. — Ты снова собираешься выходить замуж за моего папу?
— Нет, милый, слишком много всего произошло за эти две недели. Я просто хочу быть всегда рядом с тобой, когда тебе будет нужна мама. Например, помогать делать тебе уроки, возможно, брать тебя к себе несколько раз в неделю и заботиться о тебе, насколько это в моих силах.
Оливия понимала, что сначала ей следовало бы обговорить это с Родериком, но она надеялась, что он не станет возражать. Она лишь знала, что не сможет заключить брак не по любви ни с кем. Она слишком любит Кларка.
— Что ты обо всем этом думаешь, Эрик?
Он так долго молчал, что у Оливии заболело сердце. Она прижала руку к груди, стараясь успокоиться. Неужели Эрик не хочет быть с ней? Боже правый, ее собственный ребенок не хочет ее!
— Эрик?.. — прошептала Оливия, поняв, что не может дольше находиться в неизвестности.
— Я согласен, если ты останешься. Но, может быть, тебе лучше уехать с дядей Кларком?
Оливия недоуменно заморгала. Подобного предложения она не ожидала.
— Почему?
— У дяди Кларка нет никого, кто любит его. Ты ему нужна.
И это было правдой. Истинной, горькой правдой. Кларк остается совершенно один, вероятно, он остережется возвращаться сюда, чтобы не потревожить Эрика, и этим разобьет ей сердце.
— Но я нужна и тебе, Эрик.
Он усмехнулся.
— У меня есть папа, а у него есть я. Все будет в порядке, если ты уедешь. Я даже смогу приехать к вам в гости, когда подрасту. Например, в следующем году.
— Да, это было бы прекрасно. Но все зависит от того, что скажет твой папа.
— Я, пожалуй, смог бы выкроить время для путешествия через полгода, — сказал с порога комнаты Родерик.
Она испуганно посмотрела на него, их взгляды встретились, но, как обычно, по лицу Родерика трудно было понять, о чем он думает. Оливии стало интересно, давно ли он слушает их с Эриком разговор.
— Я могу привезти Эрика к вам с Кларком в гости, если он этого захочет.
— Скажи «да»! — торжествующе воскликнул Эрик. Он поспешил подбежать к Родерику, который нежно обнял его.
— Иди в свою комнату и почисть зубы, а потом мы поедем к бабушке, как я тебе обещал.
— Ладно, папа!
Печаль, что вместо их с Кларком свадьбы сегодня они едут к родителям Родерика, наполнила Оливию, но чувство это сразу прошло, как только Эрик повернулся и улыбнулся ей.
— Я люблю тебя, Оливия! — крикнул он и выбежал из комнаты.
Сердце Оливии подпрыгнуло от радости. Пусть Эрик и не назвал ее мамой, сейчас все в порядке. Она не ожидала от него признания в любви, которого оказалось достаточно, чтобы ее душа наполнилась теплом, а из сердца исчезла гнетущая тоска. Возможно, в ее отношениях с Эриком все будет в порядке.
— Ты можешь уехать с Кларком, Оливия, — входя в комнату и садясь напротив нее, тихо произнес Родерик. — Я сказал Эрику, что ты давно любишь Кларка, очень давно. Что вам нужно пожениться, давно нужно.
Она пристально посмотрела Родерику в глаза, и тут ее осенило.
— Ты отправил Кларку анонимное письмо о свадьбе, ведь так?
Родерик кивнул.
— Я надеялся, что вы с ним наконец-то придете в себя и поженитесь.
— Мне казалось, ты считал наш с тобой брак благом для Эрика.
Родерик пожал плечами и покачал головой.
— Я понимал, как сильно ты хочешь быть Эрику матерью, и чувствовал, что должен дать тебе такую возможность, ибо мой брат все испортил. Я понимал, что Эрику нужна мать, но у меня не было желания вступать в настоящие супружеские отношения. Я слишком любил Глорию. — Родерик умолк, уставившись в пол.
