— Джанни, — с натянутой улыбкой сказала она, — все можно уладить прекрасным образом. Поезжайте вместе с Пьетро, а я побуду в отеле с Кларой. Сиделка из меня неплохая — это вам и мой босс подтвердит.
Она кивнула на Лоренцо, которого подобная перспектива, похоже, отнюдь не привела в восторг.
— А как же ярмарка? — засомневался Джанни.
— Теперь прекрасно можно обойтись и без меня, — пожала плечами Вивиан. — Мне на людях быть необязательно, а организационные вопросы, в крайнем случае, можно решать и не выходя из отеля.
Друзья Кларенса восторженно завопили, хотя сам он поглядывал на подругу детства вопросительно — подозревал, что все не так гладко, как она старается показать. Но времени поговорить по душам у них не было.
* * *
Вивиан пожинала плоды собственной компетентности — раскрученный на славу маховик выставки-ярмарки набрал ход. Все шло без сучка без задоринки, так что ее присутствия на мероприятиях даже не требовалось.
После нескольких месяцев постоянного, насыщенного общения с Лоренцо несколько дней без него показались ей унылейшими, тоскливейшими днями в ее жизни. И пока он с Якопо находился в самом центре ярмарочной суеты, общался с важными гостями, заключал новые деловые соглашения, завязывал полезные знакомства, она почти безвылазно сидела с Кларой в номере отеля, меняя холодные компрессы и заваривая жаропонижающие травяные чаи.
Наконец веселая компания вернулась, а тем временем и Клара немного пришла в себя. Сдав больную на попечение друзей, Вивиан вызвала такси и поехала на виллу. Вечером предстоял торжественный обед и честь завершения ярмарки. Собраться там должны были самые по четные гости — писатели, политики, книгоиздатели, промышленники. А завтра празднику придет конец. Гости разъедутся по домам, временные сцены и павильоны на улицах и площадях разберут, флаги и транспаранты снимут. Словом, Флоренция снова заживет обыденной, нормальной жизнью. А вот ее, Вивиан, жизнь будет разбита.
Лоренцо успел уже передать секретарше несколько грозных и язвительных посланий, не двусмысленно намекающих: сегодня ее место рядом с ним, никаких отговорок он не потерпит! Он явно решил взять быка за рога и нынче же вечером закончить давно откладывающийся разговор.
Вивиан передать не могла, как боялась этого разговора. Утешало одно: она все же успела исполнить свой профессиональный долг. И пусть весь ее мир разлетится в куски, свои обязательства перед Лоренцо она выполнила.
Когда девушка приехала на виллу, никого из семьи Скалиджери там не было. Даже Паола отсутствовала. Лоренцо ждали примерно через час.
Выпив чашку чаю, Вивиан залезла под душ и вымыла голову. Как же приятно было понежиться под струями теплой воды. Но следовало спешить — совсем скоро за ней зайдет Лоренцо, К его приходу надо успеть высушить волосы, стянуть их в привычный пучок и облачиться все в то же постылое фиолетовое платье.
Однако девушку ждало два сюрприза, один другого страшнее.
Первый поджидал ее, когда, накинув хала тик на голое тело и распустив по плечам волосы, она подошла к зеркалу. Боже! Вивиан, настолько закрутилась с делами, что давно не подновляла краску на волосах, и к ним почти вернулся природный цвет.
Теряя голову от ужаса, она заметалась по комнате, на ходу соображая, что делать. Искать остатки краски и срочно краситься? Но вот-вот появится Лоренцо. Или сделать обычный пучок, надеясь, что он ничего не заметит?
Но не успела она решить эту проблему, как ее подстерегла вторая неожиданность. А точнее сказать, катастрофа. В панике она забежала в ванную за краской, а когда, в очередной раз передумав, выскочила оттуда, то замерла на месте точно громом пораженная. В дверях стоял темноволосый полный мужчина в сером де ловом костюме. Карло!
Просвечивающий халатик практически не скрывал тела — и Карло неторопливо изучал открывшееся его взору зрелище. Девушка по пыталась плотнее запахнуться, сжала расходящиеся края тонкой ткани на груди.
Она не подозревала, что сейчас — испуганная, без очков, с распушенными волосами, в светлом халатике — поразительно похожа на ту девочку, что в страхе пыталась вырваться из рук Карло в ту ночь восемь лет назад.
В глазах негодяя забрезжило узнавание.
— Так это все-таки ты! Недаром при первом же взгляде на тебя я почувствовал что-то не ладное. Думала, я не узнаю тебя? Да ты ведьма, колдунья — закутайся хоть в сто одежд, все равно от тебя исходят флюиды, которые одуряют мужчин, кружат им головы!
Девушке казалось, что сбылся ее худший кошмар. Она метнулась в ванную, но Карло оказался проворнее и не дал ей запереть за собой дверь. Она оказалась в ловушке — он встал на пороге, загораживая единственный путь к бегству. Хотя Карло уступал кузену и ростом, и силой, но все же у хрупкой Вивиан не было ни малейшего шанса справиться с ним.
— Я помню, помню тебя. Я обратил на тебя внимание еще днем. Ты стояла перед статуей Персея Бенвенуто Челлини, такая скромница с виду. Но я уже тогда учуял твою ведьмовскую суть. Скажи, что бы стала порядочная девушка, почти ребенок, делать глухой ночью одна в незнакомом городе? Ты сама напрашивалась на то, что получила. И вот теперь ты тут, рядом с моим кузеном. О да, я не узнал тебя сразу — трудно было узнать. Но я сразу понял: дело не чисто. Впервые в жизни мой непреклонный кузен, Лоренцо Каменное Сердце, как мы дразнили его в студенческие годы, был сражен на повал. Я решил, что невредно было бы познакомиться с тобой поближе. И как видишь, оказался прав. Хотя, признаюсь честно, не ждал столь ошеломляющего открытия.
Карло говорил лихорадочно, точно в бреду. Быть может, мелькнула у Вивиан мысль, он ненормальный? Хотя вряд ли. Не сумасшедший — просто мерзавец!
— Убирайтесь прочь! — яростно вскричала она.
— И не подумаю.
— Что вам надо? Закончить то, что не удалось в прошлый раз, потому что Лоренцо врезал вам как следует?
Карло покачал головой.
— Будь я пьян, возможно, я и поддался бы искушению. Но меня заставили бросить эту привычку — и виной тому опять-таки ты. Возможно, это еще одна причина, по которой я так хорошо тебя запомнил. Нет, мы с тобой тихо — мирно подождем Лоренцо.
— И что потом? — процедила Вивиан сквозь зубы, с трудом сдерживая злость. — Чего вы добиваетесь?
— Хочу видеть выражение его лица, когда он поймет, что прелестная крошка, которую он так рьяно защищал от пьяного негодяя, всего-навсего расчетливая и продажная тварь, заманивавшая меня своим роскошным телом в ту ночь… Да, тогда Лоренцо не поверил мне. Зато теперь поверит. И теперь смеяться будут уже не надо мной, а над ним. Какой позор — даже он, безупречный Лоренцо, как любил его называть мой отец, дал маху, позволил обвести себя вокруг пальца!
