— Да, я подумала, что ненавижу тебя. Но, разобравшись немного в себе, поняла, что не испытываю к тебе ненависти. Я ненавижу то, во что ты меня превратил. Но это моя вина, не твоя. Я позволила сделать из себя зависимую дурочку, верившую в то, что муж любит ее, потому что сама была уверена в своей любви к тебе. Но знаешь что, Терри, не думаю, что когда-либо любила тебя.
Удивление и боль на лице Терри заставили Велвет замолчать. Она предполагала удивление, но не боль. Велвет не верила, что его вообще заботит, любила ли она его или нет. Сама себя она успокоила тем, что все это не имеет значения. Важно было не допускать такую ошибку впредь.
— Послушай, Велвет, я… Конечно, я любил тебя. По-своему. Ты была материалом, а я творцом. Я думал, что смогу сделать из тебя то, в чем нуждался.
— Терри, тебе никто не нужен. Не был нужен, и сомневаюсь, что когда-либо будет нужен.
Он попытался что-то сказать, но она покачала головой:
— Я не хочу тебя слушать.
Терри поерзал на стуле, и Велвет осознала, что все еще держит его за кисть. С улыбкой, которую он никогда не поймет, она отпустила его руку, откинулась на спинку стула и положила серебряную ручку в карман униформы.
— Дело в том, что я знаю о сделке. И если ты думаешь, что я подпишу бумаги, то ты сумасшедший. Мне полагается половина от той суммы, которую ты хочешь получить от «Америкэн». Я разговаривала с Сирилом, и он согласился выслать мне всё документы экспресс-почтой. Я предпочитаю иметь дело непосредственно с ним через адвоката. И я не буду встречаться с тобой, чтобы подписать что-либо или заключить какое-либо соглашение. И когда ты уйдешь отсюда, у меня не будет необходимости снова встречаться с Тобой.
Холод в глазах Терри почти напугал ее, но игра стоила свеч. Впервые с тех пор, как Велвет познакомилась с ним, Терри Браун не нашел что ответить.
Велвет знала, что такое ад.
Это сердце, разбитое после ночи незабываемого секса, увенчанной попытками бывшего мужа провернуть нечистую сделку за ее спиной, пока все ее существо изнывало в поисках покоя души и тела.
Это не было общепринятым понятием ада, но для Велвет, несомненно, ад заключался именно в этом. И первое, что она собиралась сделать по прибытии домой, — это утопить свои печали в очень дорогом и непомерно калорийном мороженом.
В кафе было тихо. Обеденная волна посетителей спала, а тех, кто желал поужинать, следовало ожидать примерно через полчаса. Велвет обычно уходила домой в это время, но Бетти отлучилась ненадолго, и Велвет вызвалась остаться до возвращения подруги.
Прошедшей ночью ей не удалось выспаться, от усталости резало глаза. В ее жизни было только двое мужчин, и оказалось, что ни один не стоил затраченного на него времени.
Вздохнув, она соскользнула с высокого табурета у стойки, чтобы ответить на телефонный звонок.
— Кафе Бетти, — сказала Велвет.
— Велли?
— Бабушка, что-нибудь случилось? — Берди никогда не звонила ей на работу.
— Нет, все в порядке. Малыш тоже в порядке. Я хотела знать, ты задержишься в кафе?
— Я жду, когда вернется Бетти. А что?
— Да ничего. А когда она вернется?
Велвет пожала плечами:
— Я не знаю. Ты хотела, чтобы я отвезла тебя куда-то?
— Что? Нет-нет. Я думала зайти, если ты еще на месте.
Велвет удивленно подняла бровь: Берди давно не водила машину, и уж тем более она не сможет дойти до кафе пешком.
— Ты хочешь зайти сюда? Зачем? Я отвезу тебя поужинать, куда захочешь. Я недолго здесь пробуду.
— Я не хочу есть. Я просто хотела зайти.
— Но зачем? И как ты собираешься добраться сюда?
— Как я собираюсь добраться?
Что-то было не так. Берди Деверо вела себя как-то нетипично.
— Бабушка, у тебя все в порядке? — настойчиво спросила Велвет.
— Все хорошо, Велли. Все хорошо. Я просто… Не бери в голову. Насколько я поняла, ты собираешься еще немного побыть на работе. Поговорим позже.
Из трубки послышались щелчок и короткие гудки. Велвет не поняла, что Берди собиралась сделать.
— Я вернулась! — Бетти ворвалась в кафе. — Как дела? Собираешься домой?
— Да, но бабушка хочет зайти, так что, полагаю, мне надо ее дождаться.
— А как она сюда доберется?
— Не знаю. Думаю, кто-то из знакомых подвезет ее. Она хочет, чтобы я подождала ее, если ты не против.
— Лишние руки никогда не помешают. Но ты выглядишь изможденной. Почему бы тебе не присесть и не попить колу или что-нибудь еще? Мой кокосовый пирог хорошо пойдет с кофе.
Велвет кивнула. Мысль о пышном пряном пироге со сладкой хрустящей кокосовой стружкой вызвала аппетит.
— М-м. Уговорила. — Велвет быстро сбросила с себя фартук. Сил хватило только на то, чтобы добраться до заднего столика и рухнуть на стул. Она вытянула ноги и вздохнула.
«Слава Богу, завтра выходной», — подумала Велвет. Большую часть времени она намеревалась провести в постели, чтобы отдохнуть и осмыслить события последних суток. Было бы совсем здорово, если бы удалось удержать Дьявола с Малышом подальше от ее комнаты.
Усталая улыбка появилась на ее губах при воспоминании о Малыше. Пес быстро поправлялся, прогресс был налицо. Малыш передвигался по дому настолько быстро, насколько позволяла хромота и огромный конусообразный воротник, который не давал ему перегрызть швы. Теперь у Малыша было два грозных оружия: хвост, весело хлеставший всех, кто находился рядом, и белый воротник, опасно вращающийся вокруг массивной шеи.
Дьявол был так рад возвращению своего друга и партнера по играм и проказам, что часто лизал морду Малыша и терся о собаку, как будто излишнее внимание могло помочь вылечить товарища.
«Хватит, Велвет, — сказала она себе, распрямляя плечи. — Не время и не место для печали. Можешь завтра целый день притворяться спящей».
— Вот, пожалуйста. — Бетти поставила тарелку с большим куском пирога и чашку горячего кофе на стол напротив подруги. — Наслаждайся.
Игнорируя очевидное любопытство Бетти, Велвет взяла вилку. Самым вкусным, конечно же, был первый кусочек, который отправлялся в рот с предвосхищением чего-то особенного. Сколько бы Велвет ни пробовала десерт Бетти, превосходное сочетание вкусовых оттенков всегда приятно удивляло ее. Великолепный вкус ласкал язык. Комбинация вкусовых ощущений уносила ее в буйный греховной тропический рай.
Растягивая удовольствие, Велвет наслаждалась каждым оттенком неповторимого вкуса. Она закрыла глаза, чтобы ничто не мешало этому процессу, это были первые за целый день приятные минуты.
Громкий стук шагов вывел Велвет из мечтательного состояния и вызвал раздражение. Она подняла глаза, и из ее груди вырвался вздох. В поле зрения попали ковбойские сапоги, и сердце учащенно забилось в груди. День становился все хуже и хуже.
