Рид пожал плечами. Они выехали на трассу.
Флоран откинула голову на спинку сиденья.
— Сказали, что срочно. Кстати, где твой телефон? Отец Климент звонил на твой номер, но никто не ответил.
Она похлопала себя по карманам, заглянула в сумку. Вспомнила — телефон остался в пуховике. Растяпа! Но возвращаться ради телефона не имеет смысла.
— Жаль, не успел поговорить с Джоном, — покачал головой Рид. — Вот мерзавец!
— Ничего, еще успеешь! — пообещала Флоран.
Белая, заснеженная дорога стелилась под колесами. Рид вдавил педаль в пол. Джип летел, сметая снежную порошу с асфальтового покрытия.
Отец Климент ждал их на том же перекрестке. Он зарос щетиной и выглядел усталым. У Флоран сжалось сердце. Имеет ли она право злоупотреблять его добротой? И если имеет, то в каких пределах? На этот вопрос ответа не было.
Отец Климент бросил рюкзак на заднее сиденье, забрался в машину.
— Фло, что у тебя с телефоном?
— Забыла в куртке.
Отец Климент только теперь заметил, что Флоран в пальто. И с царапиной на щеке.
— А пальто тебе к лицу. — Он поднял глаза на нее, указал на царапину.
— Этого еще не хватало! Откуда?
— Случайно наткнулась на дверной косяк! — ответила она. Посвящать отца Климента в подробности ей не хотелось. — А что у вас?
Он вздохнул.
— Сейчас поднимемся в кабинет Коллинза, он покажет тебе фото. Судя по всему, кое-кто из твоих ближайших родственников имеет уголовное прошлое.
— Уголовное? — Флоран не верила своим ушам.
Неужели кто-то из окружения ее родителей замешан в криминале? Но кто? Мэри? Джон? Или, может быть, дядя Альберт? Но почему об этом стало известно только сейчас? Господи, какую кашу они заварили! Не расхлебать до второго пришествия!
В кармане Рида зазвонил телефон.
— Слушаю! — Рид взял трубку. — Да, мама. Я в городе. Хорошо, подъеду. — Он нажал на отбой и повернулся к Флоран. — Джилл просит, чтобы я подъехал к магазину. Ей требуется помощь.
— Отец Климент, нам Рид не нужен? — спросила Флоран.
— Не нужен! — Отец Климент покачал головой. — Родственники твои, тебе их и опознавать.
— Да уж! — Флоран вздохнула. — Хороши родственники. К тому же уголовники. Рид, ты слышал?
Рид взял ее руку, крепко сжал.
— Фло, так ведь и я наполовину уголовник? Кто больше недели сидел в окружной тюрьме?
— В самом деле, — успокоил его отец Климент. — Я в свое время просидел за решеткой около полугода. И ничего, как видите.
— Вы?! — удивленно выдохнула Флоран. — Даже не верится. И за что?
Отец-наставник покачал головой.
— У меня ведь когда-то была жена, дети… Однажды меня обвинили в убийстве одного из задержанных. Посадили… — Он смотрел куда-то в сторону. — Пока сидел, жена подала на развод, забрала детей…
Флоран ничего не понимала. Все воспитанники колледжа Святого Креста знали отца Климента как человека высоких моральных принципов и такого же поведения. А тут такое — убийство, тюрьма…
— Вот я и решил, что это мне за грехи. И пошел в церковь.
— Да уж! — Флоран стало его жалко. И у него, оказывается, судьба не сахар. — Простите меня, отец Климент! — сказала она. — Я думала, что только мне трудно.
— Ничего! — отец Климент повернулся к Риду. — Поезжай, Рид, помоги маме.
— Как только освобожусь, я сразу вернусь! — пообещал Рид.
Отец Климент и Флоран вышли из машины. Рид посигналил им и тронулся с места.
— Значит, после всего случившегося ты все же не собираешься возвращаться в колледж? — задал ей тот же вопрос отец Климент.
Вероятно, он надеялся, что она изменит решение.
Они шли рядом — худенькая девушка в коротком пальто и крепкий, кряжистый мужчина с небритым лицом. Со стороны они могли показаться отцом и дочкой. Или очень близкими родственниками.
— Пожалуй, нет, — честно созналась Флоран. — Я люблю Рида и хочу выйти за него замуж.
Отец Климент молчал. Мимо шли счастливые прохожие, многие несли в руках свертки с подарками. Ведь скоро Рождество — самый чудесный праздник! А для истинного католика — праздник вдвойне.
— Тогда пообещай мне, что выполнишь одну мою просьбу. — Отец Климент открыл дверь полицейского управления и пропустил Флоран вперед.
Флоран знала — он не станет просить о невозможном. И если он о чем-то просит, она сможет это выполнить.
— Обещаю, — твердо сказала Флоран. — Аминь!
— Аминь! — повторил отец Климент. — А просьба такова — когда ты родишь малыша, то по достижении им двенадцатилетнего возраста пришли его в наш колледж.
Флоран улыбнулась. Она и сама об этом думала. Только когда это случится? Наверное, еще очень нескоро.
— Обещаю! — сказала Флоран.
Они шли по длинному коридору. Стены были обиты деревянными панелями. Звук шагов глушила ковровая дорожка с густым длинным ворсом.
— Только когда это будет, — произнесла Флоран, остановившись перед дверью кабинета.
— Быстрее, чем ты думаешь! — улыбнулся отец Климент.
Коллинз сидел за столом, проглядывая какие-то бумаги. Он поздоровался с Флоран и усадил ее перед компьютером.
— Я покажу фотографии, переданные из нью-йоркского отдела ФБР. Посмотрите, если кого-то узнаете, скажите мне.
Флоран ощутила, как глубоко и часто застучало сердце. Она бы чувствовала себя гораздо спокойнее, если бы рядом находился Рид. Но на Рида предъявила права Джилл. Это естественно, ведь она его мать.
Перед глазами вспыхнул монитор. Отец Климент примостился у Флоран за спиной. Он снял куртку и повесил ее на спинку стула. Флоран редко его видела в такой одежде — в колледже отец Климент одевался совсем по-другому.
На экране мелькали фотографии. В основном здесь были молодые мужчины. Как правило, снятые на официальные документы. Все серьезные, важные. Иногда попадались и женщины — белые блузки, аккуратно причесанные волосы.
На экране показалось знакомое лицо — скуластое, узкогубое. Следом мелькнуло лицо мужчины с усами.
— Стоп! — скомандовала Флоран. — Можно назад!
Коллинз щелкнул мышью — на экране появилось лицо мужчины с усами.
— Еще дальше! — попросила Флоран.
Скуластая блондинка с гладко зачесанными волосами, разделенными посередине на прямой пробор. Флоран показалось, что корни волос чуть темнее, значит, девушка выкрасила волосы в белый цвет.
— Можно приблизить?
Коллинз задвигал мышью по столу, покрутил колесо. Лицо незнакомки увеличилось в размерах, заняло целый экран. Флоран напряженно вглядывалась в монитор: высокие надбровные дуги, крупный нос. Она? Не она?
