– Нет-нет. Я говорю: поехали к Стивену. Скорее!
Джосс и Эрик изумленно переглядываются.
– Ну как хочешь. Мое дело предложить…
Я сажусь в их машину, жалея, что у меня нет крыльев и что нельзя долететь до бара тотчас же, чтобы скорее ушло проклятое напряжение, в котором я маюсь все последнее время. Эрик, как мне кажется, чересчур долго возится с зажиганием, звонкий голос Джосс, разглагольствующей о том, что им пора подумать о новой машине и о другой мебели в гостиной, начинает выводить из себя.
Отворачиваюсь к окну, закрываю глаза и отчетливо вижу лицо Грегори. В ушах его голос, а вокруг поют лесные птицы и журчит ручей. Складываю руки перед грудью и замираю в бессловесной молитве. Чего я жду от этого вечера? О чем прошу Бога? Все же надеюсь на какое-то чудо? Нет же, нет! Или… Не знаю…
Наконец машина останавливается. Я тотчас выхожу и, почти не слыша Джосс, которая просит минутку подождать, иду в бар. Народу уже полно. Погода стоит чудесная, поэтому дома этим субботним вечером не сидится никому. Протискиваюсь к стойке, покупаю коктейль и проталкиваюсь к тому столику, откуда можно видеть Грегори, даже если не смотреть прямо на него. Столик этот большой, на целую компанию, и за ним ребята, что в старших классах учились в той же школе, что и я, только несколькими годами позднее. Выпивают и что-то бурно обсуждают. На мое счастье одно местечко свободно.
– Я присяду, ребята?
Парни добродушно кивают.
– Конечно!
И, слава богу, продолжают разговор, обо мне тут же забывают. Я некоторое время сижу потупившись. Смотрю в бокал, из которого не делаю ни глотка. Но присутствие Грегори чувствую с той минуты, как вошла в зал. Ощущать, что он рядом, сладостно и мучительно. Кажется, перед тобой часть самой тебя, которую ты по небрежности потеряла и вот наконец нашла. Подойти к ней нельзя, ибо связи разорваны, и она больше не твоя, но то место, откуда часть оторвалась, саднит и кровоточит.
Собираюсь с духом, медленно поднимаю голову и смотрю перед собой, но все внимание приковывает к себе Грегори – я вижу его боковым зрением. Сердце начинает ныть, нытье перерастает в истошные стоны. Да, он похудел. И ужасно задумчив. Щетина как будто отросла чуть больше обыкновенного, взгляд такой же темный, как при нашем прощании… Как я умудряюсь все это рассмотреть? Сложно объяснить. Мне кажется, у меня вдруг всюду прорезались глаза.
Грегори на меня не смотрит, но знает, что я здесь, сижу напротив. Я это чувствую. Хочется подскочить к нему, обхватить его лицо руками и повернуть к себе, чтобы он видел меня одну, но от неумолимого взгляда темных глаз веет стужей и нет ни малейшей надежды…
– Пошли танцевать! – Джосс выныривает из толпы и трясет меня за плечо.
– Не хочу, – говорю я, глядя в бокал.
– Как так? Тебя ведь хлебом не корми – дай поплясать! – Ее тон подозрительно настойчивый. Представляю себе, что думает о нас Грегори, и на душе делается вдвое более гадко. Удивительно. А я-то думала, хуже просто не бывает.
– Джосс, танцуйте без меня, – как можно более твердо отвечаю я.
Подруга наклоняется ко мне и произносит громким шепотом прямо мне в ухо:
– Послушай, он же тебя в упор не видит! Хоть бы разок взглянул – нет!
– Я тоже на него не смотрю. – Надо было прямо заявить Джосс, что в нашей дружбе больше нет смысла. Тогда бы она надулась и не трогала меня.
– Не смотришь, но специально села за этот стол, чтобы видеть его, – не унимается она. – Это унизительно, нелепо. Разве ты не понимаешь?
– Это ты ничего не понимаешь, Джосс! – резковато восклицаю я. – В этой истории виновата одна я, так что немного унижения лишь пойдет мне на пользу!
– Подумаешь, виновата! – Джосс цокает языком. – Люди великодушные виноватых прощают, а этот хоть бы бровью повел. Какое там! Мы гордые, обиженные, ненавидим весь свет! Как всегда!
– Прекрати! – Я хлопаю по столу ладонью.
– Это ты прекрати. Больно на тебя смотреть. – Хватает меня за руку и тянет ее вверх. – Пошли, говорю!
– Да отстань ты от меня! – Я вырываю руку, чувствуя, что еще немного – и я выскажу все, что о ней думаю.
– Послушай, я твоя подруга и переживаю за тебя, – неожиданно ласковым голосом бормочет она мне на ухо. – Хочу, чтобы ты наконец ожила!
– Я не веселиться сюда пришла, – отвечаю я, отчаянно придумывая, как бы от нее отделаться.
– А для чего же? Только для того, чтобы показаться ему? Да ты взгляни на него повнимательнее! Каким благородным твой Грегори бы тебе ни казался, он плевать на всех хотел. Ты перед ним хоть из кожи вылези, не заметит, даже глаз в твою сторону не скосит!
– Да как ты можешь так рассуждать, ведь ты же ничего не знаешь! – вспыхиваю я. Хорошо, что громко играет музыка и кругом галдят и Грегори наверняка не слышит наших слов. Понимает ли по выражению лиц, о чем мы спорим, замечает ли это и есть ли ему до нас хоть малейшее дело, не имею понятия. Надеюсь, что есть…
– А хочешь, я сейчас подойду к нему и скажу, что это я тебя толкнула на такую подлость, что ты здесь, по сути, ни при чем? – с отчаянной решимостью спрашивает Джосс, и мне приходит в голову, что она вовсе не так плоха, как мне вдруг представилось.
– Нет, не вздумай! – Я вскидываю руки.
– А что? Тогда он, может быть, пожалеет, что так тебя отставил? – Она уже делает шаг в сторону, но я удерживаю ее, хватая за край блузки.
– Тогда, так и знай, я…
Внезапно к привычному барному шуму прибавляется новый и лица всех посетителей, за исключением Грегори, поворачиваются в сторону входа.
– Здорово, кретины! – икая ревет явившийся Рик Оуэн.
Вечный хулиган, любитель выпить, теперь он прикладывается к бутылке и буйствует почти без продыха – чуть больше месяца назад застал свою подружку в объятиях другого, своего приятеля. Приятель попал в больницу с переломанными ребрами, Кларе пришлось на время уехать куда-то в Новую Англию, к родственникам, чтобы Рик не покалечил и ее, а он топит и топит свое горе в выпивке.
К нам торопливо пробирается Эрик.
– Может, пойдем отсюда, а, девочки? От греха подальше. Рик пьян вдрызг, наверняка устроит представление.
– Да-да, идите, – говорю я, надеясь хоть теперь отделаться от заботы Джосс.
– А ты? – спрашивает она таким голосом, по которому я сразу понимаю: без меня ее не увести никакими силами.
– Я еще посижу, допью коктейль, – киваю на бокал.
– Да ты же и глоточка не сделала! Потому что не хочешь пить! – заявляет Джосс, демонстративно садясь на стул парнишки, который встал и пошел куда-то в дальний конец зала. – Если ты остаешься, то и я остаюсь!
Глубоко вздыхаю и ничего не отвечаю, но и не двигаюсь с места. Эрик, явно нервничая, становится позади Джосс, опирается руками на спинку ее стула и наблюдает за Риком, который так и выискивает, к кому бы прицепиться.
