– И не думай, что сможешь начать ныть по поводу того, что тебя использовали.
Он за один раз выпил половину своего стакана.
– Я не собиралась начинать ныть по какому бы то ни было поводу.
– Тогда почему такое обиженное выражение лица? Я сам тебе как-то сказал, что ты для меня ничего не значишь.
Сказанные слова заставили его почувствовать себя последним подонком.
– Я знаю, но…
Он почувствовал вспышку отчаянной надежды, но сумел быстро наступить ей на горло.
– Но ты думала, что сможешь заставить меня изменить свое мнение? Ведь так? – язвительно сказал Адриано. – Ты представляла, что я буду так заворожен твоим теплым и доступным телом, что начну слышать в отдалении звуки свадебных колоколов?
– Ты говоришь так, как будто ненавидишь меня, Адриано, – прошептала Фиона. – Как же ты мог заниматься со мной любовью, если ты ненавидишь меня?
– Ты льстишь себе. Ненависть – это слишком сильная эмоция. – Он выразительно пожал плечами. – Мы договорились друг с другом о чем-то, в чем не должно было быть никаких эмоций.
– Думаю, мне самое время уйти.
Фиона надеялась, что сможет управлять своими подгибающимися ногами. Она встала и пошла к двери кухни, как можно дальше обходя Адриано.
– Я дойду пешком до станции, если ты не готов довезти меня. Или вызову такси. Можно воспользоваться твоим телефоном?
– Как я понимаю, ты не желаешь продолжить наше занятие, которое так грубо прервали час назад?
Адриано чувствовал, что его сердце сейчас разорвется надвое.
– Я думаю, нам следует придерживаться отношений, которых мы должны были придерживаться с самого начала, – сказала Фиона. Она остановилась, чтобы посмотреть на него. Она по-прежнему любила этого гордого и жестокого человека, который стоял напротив нее. – Деловых отношений. Конечно, если ты все еще хочешь, чтобы я работала на ферме.
– Почему это должно было измениться?
Адриано поставил стакан на стол, а затем оперся о стеклянную поверхность локтями.
– Конечно, было бы несколько неподходящим для меня продолжать работать в доме, основываясь на этих новых, только деловых отношениях, поэтому я заберу свои вещи завтра. И я подброшу тебя до станции. Не позволю, чтобы обо мне сказали, что я не идеальный… – его губы сложились в циничную усмешку, – джентльмен.
Короткая десятиминутная поездка до железнодорожной станции прошла в полном молчании. Адриано остановил свою машину и даже не стал заглушать двигатель. Этим он дал понять, что не будет провожать ее до поезда.
Единственными словами, которые он сказал ей, было указание держать его в курсе ремонта дома, и, естественно, все основные решения будет принимать он сам, как начальник.
– Конечно, – спокойно ответила Фиона.
Она вышла из машины с высоко поднятой головой. Только когда села в поезд, Фиона позволила всем эмоциям пролиться горькими слезами.
По крайней мере, ей не придется жить с Адриано под одной крышей, мучаясь от невозможности прикоснуться к нему. Как легко ей было не обращать внимания на правду, обманывать саму себя! Нина просто ускорила разрешение ситуации, и Фиона должна была быть ей благодарна, потому что со временем любовь все росла. А любовь не знает границ.
Было уже поздно, когда она приехала домой. Все рабочие ушли, и это было хорошо. Хотя дом мало походил на уютное жилье, когда стены щеголяли ободранными боками, а ковер на лестнице был наполовину скатан.
Но Фиона почти не обращала внимания на царящий здесь хаос. Она не стала заходить в кухню, игнорируя требования своего желудка, и пошла прямо в спальню. Нежиться в ванной казалось напрасной тратой времени, поэтому она просто приняла душ и надела пижаму. Фиона уже давно не надевала ее, потому что Адриано нравилось чувствовать ее обнаженное тело рядом со своим даже во сне. Теперь пижама была лишь насмешливым напоминанием о том, что было. Она снова вернулась к одиночеству.
Фиона подумала, что Адриано скорее всего не спит сейчас на своей огромной кровати. И, разумеется, не думает о своей потере. Он даже не просматривает свою записную книжку, ища ей подходящую замену. Скорее всего, он сидит в какой-нибудь из этих шикарных и бездушных комнат и работает над бумагами.
Он должен был поработать. Если бы он только мог встать, не упав. Алкоголь никогда не был его способом общения с миром. Но сейчас он стал самым лучшим средством, которое приглушило его лихорадочные, болезненные мысли, покрыло их туманом забвения. Алкоголь, однако, воздействовал и на все его тело, за исключением руки, которая прекрасно доносила бутылку виски до рта.
Все, что Адриано было сейчас нужно, это заснуть и забыть на время о боли, которую причиняла мысль о том, что он потерял. Он никак не мог отделаться от голоса, который глумился над ним как над дураком, наступившим на старые грабли.
Фиона не любила его. Ни тогда, ни сейчас. Ей просто нравилось заниматься с ним сексом. Он слышал это своими собственными ушами. Он никогда не сможет прикоснуться к Фионе снова после того, как он понял, как равнодушна она была к нему. Но Адриано просто не мог представить себе мира, в котором не было ее разговоров, ее смеха и ее прикосновений. Он потряс головой, чтобы прогнать эти мысли, и подумал, сможет ли еще глоточек виски погрузить его в объятия сладкого забытья. Но бутылка была уже пуста.
Лишь после полуночи ему удалось уснуть с угрюмой мыслью о том, что утро будет совсем не добрым. Но он никогда не вернется к Фионе. Даже если разлука с ней убьет его. Он перевезет свои вещи и будет общаться с ней по телефону, а еще лучше, через секретаршу или по почте. А когда ему придется встретиться с ней лицом к лицу, он возьмет с собой какую-нибудь невероятно привлекательную женщину. Чтобы раз и навсегда доказать Фионе, что она для него ничего не значит, и чтобы не сделать что-нибудь, о чем он будет потом жалеть. Как, например, снова попасть под ее чары.
Около трех часов следующего дня Фиона была свидетелем быстрого исчезновения всякого намека на то, что Адриано когда-либо имел рабочий кабинет в этом доме.
Она села за опустевший обеденный стол и положила подбородок на руки. Ее грустные мысли текли по своему руслу. И только звук телефонного звонка вернул ее обратно к жизни. Когда Фиона услышала голос Нины, она чуть не разрыдалась от этой маленькой связи с мужчиной, которого она любила.
– Я звоню извиниться за то… что лезла не в свои дела, – сказала взволнованно Нина. – Я не имела никакого представления о том, как глубоко вы оба погрузились во все это. И я, конечно, не предполагала, что Адриано сможет нас подслушать.
– Я вовсе не была глубоко во всем этом, – слабо возразила Фиона. – Да, мы спали друг с другом, но мы взрослые люди. Это обычное дело: занятия любовью между двумя взрослыми людьми, которые чувствуют влечение друг к другу, даже если оно никак не связано с чувствами. Это не значит… не значит, что…
