- Я бы не была так уверена.
Через минуту я уже забываю о страхах Ани. Прощаюсь с ней и выхожу из квартиры. Прогреваю машину и жму на газ.
Полина меня уже ждет.
Глава 29
Илья
Полина открывает дверь. На ее лице отражаются страдания, будто ей больно. Девушка тут же отступает назад и сгибается пополам.
- Поля, Поль, что случилось-то? - быстро захожу, подхватываю ее, удерживая. - Где болит? Сильно? По десятибальной шкале?
- Семнадцать! Это из-за тебя! - морщит она лоб и крепко, изо всех сил обнимает меня за шею. - Это ты виноват, блин, Илья! - она улыбается сквозь слезы, и моя паника слегка отступает.
- Да что случилось-то?! Что я опять сделал?
- Бежала тебе открывать и ударилась мизинцем о дверь, - она хныкает. Хватается за мизинчик на ноге. - Капец как это больно! Илья, просто адски!
Слава богу! Рядом переживает Газировка, я быстро глажу ее, показывая, что не забыл.
- Поля, твою ж мать! У меня чуть сердце не остановилось! Я придумал себе всё.
- Мне больно!
- Тебе повезло, я — неплохой травматолог. Давай осмотрю место ушиба.
- Ладно, - она поджимает губы и по-детски опускает их уголки вниз.
Я поддерживаю хромающую девицу, пока мы идем в комнату и плюхаемся в кресло. Она задирает ножку и ставит ступню на мое бедро.
На секунду наши глаза встречаются, нас обоих топит дежавю. Затем я осматриваю место ушиба. Палец и правда заметно покраснел.
- Больно-больно-больно!
- Перелома нет, сейчас отпустит.
- У тебя глаз рентген?
- Если хочешь, давай сделаем снимок. Но я уверен, что все в порядке. Я понимаю, что ты соскучилась, но в следующий раз будь осторожнее. Смотри по сторонам, - по-доброму посмеиваюсь над ней.
- Вовсе не соскучилась.
- Чуть дверь не выбила, так летела открывать.
- Да иди ты! - она стукает меня ладонью по плечу, после чего мы снова обнимаемся.
- Видишь, как нам опасно жить раздельно, - осторожно закидываю очередную удочку.
В среду мы втроем все же осмотрели мою квартиру. Полине вроде бы всё понравилось, кроме цвета стен. Но это ведь не проблема — перекрасить. Спальня, детская, кухня-гостина и еще одна небольшая комната. Кабинет или... комнатка няни?
Убедившись, что Полина жить будет, я ухожу гулять с Газировкой, давая девушке время немного отдохнуть и спокойно собраться на работу. Мне нравится думать о том, что хоть немного облегчаю ее быт, взяв на себя часть забот.
Я всегда чувствовал перед Полей вину. Как мне хотелось в то время, пять-семь лет назад, устроить для нее легкую жизнь! Достаток, удовольствия. Она ведь мне сразу понравилась, с первого взгляда. Но между нами в то время была целая пропасть. А как еще можно обозвать бедность? Только пропастью.
Долгое время я не понимал, как и почему она все время выбирает меня. Родственники и многие друзья давили, дескать, наши отношения — временные. До первых трудностей. Избалованная, выросшая в достатке мажорка не потянет жизнь с начинающим хирургом. Но если Полина чего-то действительно хочет, она этого добивается. Так было и с медициной. Она решила, что хочет быть операционной сестрой, — и она ею стала.
У меня внутри все сжималось от жалости, когда эта юная, тепличная девочка рано утром шла на учебу в колледж, а вечером ехала в роддом и пахала полноценную ночную смену санитаркой. Я предложил ей эту работу без задней мысли — чтобы попробовала и решила точно, надо ли оно ей. Не строила иллюзий и не теряла времени, если не ее. Я не думал, что Полина продержится дольше месяца. Потому что трудно. Адски.
Совсем молоденькая наивная девушка выросла и стала изумительной женщиной.
- Ты грустишь? - спрашиваю в машине, когда мы едем в больницу. - Все еще болит пальчик?
Я стараюсь, но не всегда понимаю, как ее порадовать. Прошлого не изменишь, а в настоящем она в последнее время меня то и дело удивляет.
- Пальчик? А, нет, прошло. Думаю, ты прав, перелома нет.
- Рад, что не зря меня назначили завом.
- Ха-ха. Вчера с сестрой виделась, - Полина поджимает губы. - Снова поругались. В конце мая мы вместе едем в отпуск, и что-то я уже жалею о своем опрометчивом решении. Мы совсем потеряли контакт.
- Вы просто разные.
- Еще бы! Я нормальная, а она - безалаберная! Ну как так можно?! Манипуляторша хренова! - Полю словно прорывает. - Ладно еще с чужими, но с близкими людьми? И Нина смотрит на мать и растет такой же. Я понимаю, что мы не обязаны становиться такими, как наши родители. Но я уже вижу вот эти тупорылые замашки в племяннице.
- Вы поссорились из-за меня, Полин? - спрашиваю напрямую.
- Ну, в общем — да. Она же видела тогда тебя. Не разговаривала со мной... Сегодня у нас что? Пятница? Получается почти неделю. Я, правда, не заметила ее бойкота. Тогда она устроила мне сцену. Не захотела пускать Нину гулять. Еще знаешь, так все обставила! Я позвонила Нине, и мы с ней решили, что я за ней зайду, и мы вместе пойдем на площадку тренировать Газировку. Мы так часто делаем, когда у Нины нет кружка после садика, а я свободна от работы. И тут приходит видео запись, смотри.
Полина протягивает мне телефон. На светофоре включаю ролик. Там Нина плачет и причитает, что соскучилась по «любименькой Газировочке». Просит: «Мамочка, миленькая, можно я пойду на площадку с Полиной и Газзи?» А Мия наставительно учит дочь жизни: «Мы не можем пойти гулять с Полиной, потому что она дружит с маминым врагам».
- Пздц. Убил бы, - вылетает из моего рта. Спохватываюсь и добавляю: - Образно выражаясь.
- Ну я полетела к ней. И высказала все, что думаю.
- «Мамин враг» - это я?
- Ей ужасно неудобно перед тобой из-за того ее поведения. Она ведь... настраивала меня против тебя. Они вместе с Баскаковым. У меня еще сотрясение было, я... так хреново соображала. Она сначала убедила меня, что видела вашу драку с отцом. Якобы ты его оскорблял, толкал. Прости, - она качает головой. - Я не знаю, почему поверила. Просто не знаю. Потом Мия заявила, что не уверена в том, что видела. А еще позже и вовсе съехала на состоянии аффекта.
- Она была на втором этаже в своей комнате, когда все случилось, - говорю я.
- Я, когда все узнала, ее к стенке приперла. Достала ремень, - Полина усмехается, быстрым движением убирает волосы за уши. - Я ее хлестанул ремнем, прикинь! Два раза подряд.
- Ну ты даешь.
- Сука инфантильная. Отец нас никогда не бил. Вернее, ее не бил. Ну она и призналась, что нифига не видела. Ей так показалось. Сломали они все мне жизнь, Илья. Сейчас ей стыдно перед тобой. Так стыдно, что в глаза тебе смотреть не может. И ей было бы очень удобно, чтобы я вычеркнула тебя из жизни.
- Ты сказала, что у тебя было сотрясение? - выцепляю важное из ее слов. - Я не знал.
- Возможно. Я не уверена. Отец меня ударил, я упала и ударилась головой. Она потом болела несколько месяцев. Я ведь так и не сходила к неврологу. Я была такой несобранной раньше! Никто меня не повел, и я молча терпела. Таблетки действуют — и ладно. Если бы ты был рядом, ты бы обо мне позаботился.
- Сейчас болит? Какого формата боль?
- Нет. Не беспокойся.
- Тебе нужно было сказать моим родителям. Я бы поискал невролога.
- Мне хотелось страдать посильнее, чтобы тебе потом было особенно стыдно, что оставил меня, - она улыбается, но мне совсем не смешно. - Я представляла себе, что однажды прямо на улице потеряю сознание, меня отвезут в больницу. И тогда ты узнаешь! И тогда ты пожалеешь! О боже, - она осекается и смеется. - Как много глупостей было в моей голове в то время! Какие-то пафосные картинки, словно из фильмов, где я главная героиня. Но вернемся к Мие. Нас связывают только детские воспоминания. Я ведь обожала ее раньше! Старшая сестра была для меня всем! Мы росли без мамы. Как так получилось, что мы перестали понимать друг друга?
