Но это тем не менее случилось, и прошлое не вернуть. Рик, очевидно, с самого начала относился к ней без особого доверия, иначе не смог бы разувериться в ней так быстро. Возможно, и ее собственная гордость, помешавшая Патриции переубедить его, свидетельствовала о том, что она тоже относилась к нему с долей недоверия.
Как бы там ни было, теперь бесполезно рассуждать, кто из них больше виноват в развале брака. Главное, что они не сумели сохранить его. Патриция утешала себя тем, что у нее на всю жизнь останется память о бурном романе с Хедриком Мейсеном — ребенок, которого она носит сейчас в своем чреве. Это у нее никто не сможет отнять.
Нет?
Внезапно Патрицию охватил безотчетный страх. Ей будут нужны деньги, чтобы растить ребенка. Но что станет с ее работой в «Элеганс»? Сколько времени она сможет проработать там до того, как ей придется уволиться? Разрешит ли ей Бувье уйти в декретный отпуск, а потом вернуться на прежнее место? Или они с Рено решат, что ей лучше уволиться?
Где она найдет другую работу? Упоминать о работе в «Хайтек Информейшн» Патриция не могла. Рестораторы, возможно, дадут ей рекомендацию, но заработает ли она на такой работе: достаточно денег, чтобы растить ребенка?
А что будет с Кони? Если она, Патриция, разведется с Риком, ей снова придется взять на себя оплату университетских счетов. Где заработать столько денег, чтобы содержать ребенка и сестру? Есть, конечно, еще один вариант — согласиться на алименты, которые Рик должен будет выплачивать на своего ребенка.
Патрицию охватила злость, когда она подумала о грозившей ей опасности. В случае развода Рик может потребовать опеки над своим сыном или дочерью. Он адвокат и сумеет доказать, что она не способна воспитывать ребенка.
В голове Патриции возникали мысли одна страшнее другой. Рик скажет, что она вышла за него замуж обманным путем, поэтому не может быть хорошей матерью. Он нарисует портрет лживой, коварной женщины, которая вступила в брак по расчету и скрыла от него правду о себе. Уже не владея собой, Патриция представила, как он в качестве доказательства предъявляет в суде ее личное дело с клеветнической записью Дайсона и вопрошает судью: Ваша честь, разве можно считать эту женщину благонадежной? Женщину, которая предлагала свои сексуальные услуги в обмен на то, что бы ее не наказывали за совершенное должностное преступление? Положив в дорожную сумку минимум личных вещей, Патриция набрала номер «Хайтек Информейшн».
— Лайза Перкинс.
— Привет, — неуверенно произнесла Патриция. — Это я.
— Пэт! Как поживаешь?!
— Нормально. Послушай, Лиз, я тебя не очень стесню, если поживу у тебя дня два? Можно даже один.
— Ну что ты, я буду только рада! — бодро ответила Лайза. — С тобой все в порядке? У тебя расстроенный голос.
— Все в порядке, — солгала Патриция, потрясенная тем, что ее тревожное состояние чувствуется даже на расстоянии. — Мне просто нужно уехать из дому ненадолго. Рик и я... в общем, у нас не все ладится. Мне надо подумать, а здесь это невозможно.
— Ты только не волнуйся, Пэт. Так, дай сообразить... Ты хочешь встретиться со мной около работы или предпочитаешь прямо сейчас поехать ко мне?
— Пожалуй, я лучше поеду к тебе, — ответила Патриция, которой было противно даже вспоминать о «Хайтек», не говоря уже о том, чтобы появиться там.
— Тогда я позвоню консьержу, чтобы он впустил тебя. Но только обещай, что дождешься меня. Судя по твоему голосу, ты не в том состоянии, чтобы разгуливать в одиночку по моему не очень спокойному району. Хорошо?
— Ладно. — Патриция засмеялась, тронутая чрезмерной заботой подруги. — До встречи. Спасибо тебе, Лиз.
До района, в котором жила Лайза, можно было добраться общественным транспортом, но это было крайне неудобно — надо было делать две пересадки. Патриция решила взять такси. По дороге она попросила остановиться у банка и сняла со своего счета деньги на текущие расходы. Миновав многочисленные светофоры и пробки, машина наконец остановилась у старого жилого дома.
Консьерж уже ждал Патрицию и даже настоял на том, чтобы помочь ей донести сумку на третий этаж. Он, видимо, так обрадовался появлению человека, с которым можно поговорить, что успел высказать свое мнение о политико-экономических проблемах страны за те две минуты, что они поднимались наверх. Улыбнувшись, Патриция поблагодарила его за помощь и закрыла за ним дверь.
Чувствуя усталость, она села посреди комнаты и окинула взглядом знакомый интерьер. На диване, стоявшем напротив тумбочки с телевизором, лежала корзинка с вязаньем, на письменном столе стояли фотографии родных Лайзы, По всей комнате были разбросаны детективные романы, которыми увлекалась подруга. И посреди всего этого, на ковре, подобно инородному телу стояла дорожная сумка Патриции, поверх которой лежало ее пальто.
Какая квартира, какая меблированная комната ждет ее после развода с Риком? В каком доме будет жить ее новорожденный малыш е следующее лето? В какой клинике она произведет его на свет? Где она будет покупать ему одежду? Устав от всех этих вопросов, Патриция поставила корзину с вязаньем на пол, легла на диван и уставилась в потолок. Одно ясно: где бы она ни оказалась, она будет не одна, с ней будет ее ребенок. И какая бы борьба ни ждала ее впереди, скоро она будет кормить своего ребенка, покупать ему игрушки, играть с ним...
Мальчик или девочка? — мечтательно подумала Патриция. Маленькие ручонки будут хватать меня за волосы, за нос. Малютка будет агукать, а чаще плакать, потому что новорожденные могут сообщать родителям о своих потребностях только криком. Я буду ходить с ним по комнате и укачивать на руках. Я поеду в универсам и куплю ему первый в жизни зимний комбинезончик...
Патриция предавалась сонным мечтаниям, когда в дверь тихо постучали. Она испуганно села на кушетке, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть. Может, Лайза вернулась домой раньше времени? Но у нее должен быть ключ от двери.
Вспомнив слова подруги о ее беспокойном районе, Патриция осторожно повернула ручку, слегка приоткрыла дверь и заглянула через щель на лестничную площадку. На нее в упор смотрела пара черных глаз. Над высоким лбом висела копна волнистых волос, растрепавшихся на, холодном осеннем ветру. Взгляд был озабоченным и вместе с тем загадочно нежным.
Патриция невольно отступила. Рик быстро вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь. Патриция продолжала отступать, пока не плюхнулась на диван. Неожиданное появление Рика внушило ей страх. Рик с невозмутимым спокойствием надвигался на нее. Как ни странно, взгляд его был дружелюбным и даже озорным,
