Следом шел коридорный.
– Я даже не знаю, миссис Кендалл, – говорил он. – Мне не позволено открывать дверь запасным ключом без особой нужды, и… – Он заметил на полу Аманду и ахнул: – Что с вами? Вы упали? Ушиблись? Вызвать «скорую помощь»?
Проницательный взгляд Стефани на мгновение остановился на лице Аманды.
– Думаю, вы можете возвратиться к работе. Большое спасибо, Джон.
Она не сдвинулась с места, пока за ним не закрылась дверь. Потом, неслышно ступая, пересекла комнату и опустилась на пол рядом с Амандой.
– Расскажешь?
Аманда покачала головой.
– Вот это было у твоей двери снаружи.
Аманда посмотрела на большой бумажный пакет в руках у Стефани. Он был тщательно завязан, чтобы никто не смог увидеть содержимое, но Аманде не составило особого труда догадаться, что там. Ее туфли и еще несколько вещей. Странно, что Чейз позаботился вернуть их. Мог бы просто вышвырнуть в корзину для мусора.
Но она сама же и ответила на свой вопрос. Если бы он выбросил ее вещи, Ники их, скорее всего, заметил бы и начал задавать вопросы.
Ники…
Она не придумывала имя своему ребенку, потому что знала почти с самого начала – ей не суждено сохранить сына. Казалось, так ей будет легче. Но, увидев снимок в журнале и узнав имя, выбранное Чейзом и Дезире, она приняла его всем сердцем. Это имя так шло ему.
– Что происходит? – небрежным тоном поинтересовалась Стефани. – Чейз позвонил мне до неприличия рано, чтобы узнать адрес детского садика. Ты не заболела?
– Нет.
Стефани положила теплые ладони на плечи Аманде и принялась осторожно массировать напряженные мышцы шеи и спины.
– Тогда что случилось? Вчера ты казалась такой счастливой, когда уходила с вечеринки.
– То было вчера.
– Расскажи.
– Я не могу.
В голосе Стефани послышались нотки нетерпеливого раздражения.
– Аманда Бейли, какого черта, для чего, как ты считаешь, нужны друзья? Ты для нас всегда тут как тут, готова прийти на помощь, и вот теперь, когда помощь понадобилась тебе…
Она перестала растирать Аманде шею, но не убрала с нежной поверхности кожи мягкие, успокаивающие пальцы. Затем протянула руку и взяла с крышки сундука крошечный пластиковый браслет.
Аманда ждала.
Стефани потрясенно ахнула.
– Младенец Бейли, – сказала она. – Я понятия не имела.
– Ты и не должна была знать. И никто в Спрингхилле.
– Когда это произошло?
– На втором курсе колледжа.
Стефани быстро подсчитала в уме.
– Четыре года назад?
– Чуть больше. Он родился в начале июня.
– И ты рассказала Чейзу, что у тебя был ребенок, а он разозлился?
– Мягко говоря. Только я ему ничего не рассказывала. Он сам догадался.
– Догадался? – Стефани непонимающе замотала головой. – Извини, Мэнди, я что-то никак не возьму в толк.
Аманда взяла у нее из рук браслетик и погладила его, словно это были кудрявые волосики Ники.
– Мой малыш… – Она замолчала. Слова давались ей с трудом; до сих пор она никогда не называла его так. С Чейзом было легче – он ведь знал, что она собирается сказать. – Мой малыш – это Ники Уортингтон. – Ее терзала боль, но одновременно она испытала и нечто похожее на облегчение, совсем как в тот миг, когда ее сын наконец родился и ее измученное тело могло отдохнуть.
Рука Стефани на ее шее замерла.
– Понятно. – После долгого молчания она поднялась.
Аманда сама не понимала, хочет ли она, чтобы Стефани ушла, как не знала и того, куда собирается идти ее подруга и что она собирается сказать. Ведь не отправится же она к Чейзу?
– Стефани, пожалуйста…
– Я никуда не пойду. Просто подумала, что нам обеим не повредит чашка чая, ют и все. – Она на мгновение сжала плечо Аманды. – Неужели ты решила, что я брошу тебя? Да, конечно, для меня это сюрприз, но я и сама заметила, что у вас похожие манеры. Только я решила, что он невольно подражает тебе, проведя с тобой неделю, но ведь есть еще и улыбка, и форма подбородка…
К тому моменту, когда она вернулась в гостиную с двумя дымящимися чашками в руках, Аманде удалось кое-как взять себя в руки. Она обхватила ладонями чашку и уставилась в янтарную жидкость.
Стефани взмахом руки указала на стопку альбомов:
– Можно?..
Аманда пожала плечами.
– Ради Бога.
Стефани пролистала самый верхний альбом, задержавшись на том снимке, где Ники впервые был представлен всему свету.
– Четыре года… – вслух размышляла она. – Они как раз снимали «Зиму моего сердца». Но ведь тебя тогда даже в Спрингхилле не было, как же ты познакомилась с Чейзом?
Аманда удивилась.
– Я и не была с ним знакома. До этого лета, во всяком случае.
– Но… – Стефани вспыхнула. – Это не мое дело, конечно.
Лишь тогда Аманда поняла, что Стефани решила, будто сплетни в прессе в конце концов оказались правдой.
– Чейз – не отец Ники, Стеф.
Лед тронулся, и рассказ Аманды хлынул полноводной рекой – о юноше из драматического отделения колледжа, о том, как сильно он не понравился ее родителям.
– Если бы не их неприязнь, – сказала она, – я бы и сама очень скоро убедилась в его полнейшем эгоизме. А так… он проявил себя, когда я сказала, что беременна. Он ответил, что это не его проблемы…
– О, Мэнди. Ну почему ты больше ни с кем не поделилась?
– У меня было не так уж много друзей. Во всяком случае, таких, с которыми можно разделить подобную тайну.
Стефани кивнула.
– Твои родители отличались особой строгостью насчет тех, с кем тебе общаться. Тем из нас, кто был старше – и, следовательно, распущеннее, – ни за что не удалось бы заслужить их одобрение, верно?
– Неужели ты помнишь меня еще с тех времен? – искренне удивилась Аманда: она была на несколько лет моложе приятелей Стефани и, уж конечно, далеко не так популярна среди сверстников.
– Ну конечно. Помню, я думала, что если бы ты избавилась от своей чопорности и добавила капельку авантюризма, то была бы очень даже ничего. Но ты, оказывается, была совсем не такой, как я себе представляла, верно?
Аманда горестно улыбнулась.
– Чопорной я не была, но была до ужаса стеснительной. И вовсе не хотела услышать, что скажут мои родители, если я, например, съеду по парадной лестнице гостиницы на сковородке для пиццы.
Стефани заморгала.
– Нет, мне, похоже, никогда не перестанут об этом напоминать. А знаешь, я даже помню одно лето, когда мне казалось, что ты очень бледная, осунувшаяся и больная.
– Должно быть, сразу после родов. После того, как Ники… забрали.
– А я решила, что у тебя дистония или что-то такое. О Господи, ну почему я не поговорила с тобой тогда? Держать все это в себе столько лет – просто поразительно, как ты сохранила рассудок. – Она крепко прижала к себе Аманду, и у той снова выступили слезы. Успокоив подругу, Стефани мягко спросила: – Почему ты отдала его?
