Ознакомительная версия.
Это был наихудший сценарий, и он стал реальностью; его жизнь находилась под увеличительным стеклом, наряду с жизнями всех, с кем он имел дело. Людьми, которые об этом никогда не просили. Последние две недели были самыми счастливыми в его жизни. Но этот… кошмар оказался обратной стороной медали.
– Блэйк?
Джоанна сжала его плечо и протянула чашку кофе. Он взял ее и подвинулся, чтобы Джоанна могла сесть рядом.
– Они не лгут, Блэйк. Я знаю, тебе это трудно принять, но то, что ты совершил, делает тебя героем в глазах многих людей.
– Думаешь, Колин бы это сказал? – спросил он и тут же устыдился, что сделал этот выпад.
Джоанна быстро пришла в себя и посмотрела ему в глаза:
– Колин сказал бы это первым. – Она сжала его колено. – Ты всегда был его героем. Он равнялся на тебя. Гордился тем, что служит с тобой. Но знаешь что, Блэйк. Он пошел бы служить в любом случае. С тобой или без тебя. И то, что случилось с ним, могло случиться в любое время.
Блэйк прикрыл глаза, не желая принимать оправдания. Могло, но не случилось. А случилось в его смену. Их беседу прервал стук в дверь.
– Должно быть, это Эва, – объявила Джоанна, вставая с дивана.
Блэйк чуть не подавился своим первым глотком кофе.
– А откуда Эва знает, что я здесь?
– Я сказала ей, дурень. – Джоанна ухмыльнулась. – Она моя новая лучшая подруга, ты не знал? А подружки рассказывают друг другу все.
– Джоанна.
В его голосе прозвучали суровые нотки.
– Ты должен поговорить с ней, Блэйк. Она волнуется за тебя.
– У нас с ней ничего не выйдет, Джоанна, так что брось планировать предсвадебный девичник.
Джоанна покачала головой:
– Ну, тогда ты просто идиот. Она лучшее, что когда-либо с тобой происходило, Блэйк.
Блэйк открыл рот, намереваясь парировать выпад Джоанны, но его сестра уже шла к двери, и не успел он опомниться, как перед ним стояла Эва.
На ней был с виду очень дорогой и очень блестящий спортивный костюм, а волосы были забраны в конский хвостик.
Она тоже выглядела так, словно не сомкнула глаз. Она сделала шаг в его направлении, но тут он заговорил, и это заставило ее остановиться.
– Надеюсь, папарацци за тобой не увязались? Я не хочу чтобы Чарли и Труди оказались втянутыми в этот цирк.
Эва сделала глубокий вдох, стараясь не замечать враждебности в его голосе. Создавалось впечатление, будто последних пяти с половиной месяцев не было и они вернулись к тому, с чего начали.
– Я умею избавляться от хвоста, – коротко ответила она.
Блэйк усмехнулся:
– Очевидно, недостаточно хорошо.
– Послушай, мне жаль, – вздохнула она. – Я не хотела, чтобы так вышло.
– Но вышло именно так.
Эва сунула руки в карманы. Ее пальцы замерзали, и это не имело отношения к тому, что за окном стояло холодное ноябрьское утро.
– Рэджи над этим работает, – сказала она. – Все можно исправить. Спасти ситуацию. Я выступлю с заявлением.
– И что ты им скажешь? – осведомился он.
Эва сделала глубокий вдох. Пора выложить все карты на стол. Она не хотела, чтобы так вышло, но рука судьбы вынуждала ее.
– Мы можем все отрицать. Сказать, что просто друзья. Или… что у нас с тобой отношения, и мы не хотели бы, чтобы нам сейчас мешали.
Блэйк не верил своим ушам. Этого еще не хватало!
– Чтобы дали тебе время поразвлечься? – не выдержал он. – Плотник и леди? Или решила утешить меня напоследок? Чтобы герой-калека не чувствовал себя так паскудно?
Эва прикрыла глаза, понимая, что он чувствовал, читая эти мерзкие заголовки, которые теперь с таким презрением бросал ей в лицо. Он имел право злиться. На глаза навернулись слезы, но она их сдержала. Из-за нее его жизнь оказалась перевернутой с ног на голову – сейчас не время для девичьих слез.
– Я сожалею обо всем, что они написали, – сказала она, открывая глаза. – Обо всем, что сделали достоянием гласности. Если бы я могла повернуть время вспять, поверь, Блэйк, я бы так и сделала. Но мне не жаль, что твои заслуги признают во всеуслышание. Ты заслуживаешь этих похвал.
Блэйк покачал головой. Она ничего не понимала. Просто не понимала. Те, кто умерли, и те, кто еще воевали, – вот они заслуживали похвалы.
– Пит умер, Эва. Я не хочу, чтобы его семья бередила свои раны, читая в газетах о герое, который почти спас их родственника. И не хочу, чтобы думали, будто я использую его смерть в качестве дешевой рекламы, чтобы затащить в койку супермодель.
Эва почувствовала, как уличный холод просачивается в ее сердце. Неужели кто-то способен так подумать?
– Не думаешь, что им и так нелегко в это время года? Когда на носу Рождество?
Эва чувствовала себя беспомощной. Она привыкла к вторжению прессы в ее жизнь и давно выработала иммунитет. Однако она все еще помнила, как это шокировало ее в самом начале.
– Мне жаль, что им приходится все это терпеть, – пробормотала она. – Но я считаю, что героизм нужно чествовать. Слишком часто мы чествуем красоту, деньги и власть. А есть парни, такие как ты, защищающие свободный мир. Я думаю, мы чаще должны говорить о героях.
Блэйк пригладил волосы ладонью.
– Ты не понимаешь, – с горечью проговорил он. – Я не хочу быть героем, Эва. Люди до сих пор там. А кого-то нет в живых.
Иногда он просыпался посреди ночи, разъедаемый чувством вины. Он взглянул ей за плечо и увидел Джоанну, а затем снова перевел взгляд на Эву.
– Я не намерен пользоваться их заслугами.
Эва была поражена категоричностью его слов.
Так жестко он не разговаривал с ней даже в самом начале их отношений. Ее пульс бешено отдавался в запястье.
Она не хотела терять его. Не могла потерять.
– Ладно. Тогда, может, будешь просто моим героем? – Эва приблизилась к нему, и теперь их разделял только кофейный столик. Она понимала, что если не скажет этого сейчас, то не скажет никогда. И возможно, скажи она это раньше, всего этого не произошло бы. – Я люблю тебя.
Блэйку потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать, что именно он услышал. И даже когда осознал, не мог поверить.
– Что? – проговорил он. Любовь? Ничего смехотворнее он в жизни не слышал. – Я думал, это просто… интрижка… И не более того…
Эва подбоченилась, глубоко вонзая пальцы в бедро. Слышать о его тривиальном отношении к ее любви было нелегко. Никогда прежде она не признавалась мужчине в любви, и быть отверженной казалось сродни ножу в сердце.
– Неужели? Прямо вот так и думал? – язвительно спросила она.
У них была отнюдь не интрижка, а нечто большее, и они оба это знали.
– Правда? – повторила она. – Все, через что мы вместе прошли, и все те ночи, что говорили, лежа в постели… Говорили и говорили… Все это интрижка?
Ознакомительная версия.
