Но любопытство взяло вверх. Девушка осторожно последовала за Кэтрин и через несколько секунд уже стояла в знаменитой комнате с бриллиантами Кента. Ее изумленному взору предстала достаточно занимательная компания. А уж когда буквально через секунду туда же влетели и слуги под предводительством воинственного Грейвсона, то сцена в подвале Аркрофт-Хауза действительно стала заслуживать отдельного описания и даже фотографии в вечерней газете.
В центре всеобщего внимания находился, естественно, грабитель. Это был высокий человек в маске и черной вязаной шапочке. В руках он держал отмычку, в которой Мэгги тут же узнала великолепный инструмент своей наставницы. Несколько подобных валялись на полу. Грабитель, видимо, выбросил их за ненадобностью. Помимо отмычек пол устилали еще и осколки того самого суперпрочного стекла, призванного охранять алмазы. Однако все камни были на месте, так как грабителю помешали в самый интересный момент. Скорее всего, для него полной неожиданностью стал рев сигнализации. Но дело было не только в этом. Напротив грабителя стояла Леонарда Штайн и сжимала в руках маленький пистолет.
Рядом с Леонардой стояла Кэтрин, олицетворяя собой возмездие. У дверей столпились слуги, причем Грейвсон, заметив мисс Уильямс, тут же сделал им знак отойти назад, что они с неудовольствием выполнили. Сам Грейвсон встал рядом с Мэгги, которая предпочитала держаться поближе к двери.
Непродолжительное время никто не шевелился и не произносил ни слова. Лишь сигнализация заполняла собой воздушное пространство. Только когда в комнату вбежал граф Кентский и махнул рукой Грейвсону, были предприняты какие-то действия. Дворецкий немедленно ретировался, и через секунду отвратительный вой стих. У всех вырвался невольный вздох облегчения.
— Ты можешь снять свою дурацкую маску, Джеймс Аркрофт, — сказал Берти. В его голосе отчетливо прозвучал металл. — Тебе наверняка в ней жарковато.
Нарочито медленным движением грабитель сорвал с себя шапочку и маску. Все ахнули, увидев перед собой надменное лицо Джеймса под копной растрепанных волос. Мэгги была даже вынуждена опереться о руку Грейвсона, который появился как раз вовремя, чтобы поддержать ее. До последнего момента она не могла поверить в то, что Джеймс Аркрофт пал так низко.
— Крепитесь, мисс, — участливо шепнул ей Грейвсон.
— Браво, Берти, — насмешливо произнес Джеймс, и ненависть исказила правильные черты его лица. — Тебе всегда удавалось перехитрить меня. Я и подумать не мог, что ты настолько стал разбираться в технике, что без труда исправишь повреждение в сети... Снимаю перед тобой шляпу.
И он отвесил в сторону Берти шутовской поклон. Того передернуло.
— Перестань паясничать. Ты снова покрыл семью позором. Не стоит добавлять еще. Чаша и так переполнена.
— Б-берти, я-я задержала его, — подала голос баронесса. Она заикалась, но все-таки выговаривала слова. — Я-я случайно проходила мимо, увидела его, схватила со стены п-пистолет... Было бы слишком д-долго звать кого-нибудь...
— Вы молодец, Леонарда, — как можно мягче произнес Берти.
Он подошел к баронессе и взял пистолет из ее дрожащих рук. Она облегченно вздохнула и повисла на нем, прижавшись к нему всем телом и бросая на него умильные взгляды.
Если бы не слуги, у Джеймса появилась бы прекрасная возможность сбежать, так как Берти был занят баронессой. Мэгги видела, что неудачливый грабитель кинул тоскливый взгляд на дверь, но там возвышался неумолимый Грейвсон, и Джеймс оставил мысли о побеге.
Но не это занимало Мэгги сейчас. Приступ жгучей ревности пронзил ее сердце, как только Леонарда упала в объятия Берти.
Отойди от него немедленно, захотелось крикнуть Мэгги Грин, но Изабель Алмеду сдержалась. Она не имеет права на чувства, разве она забыла? Особенно сейчас...
— Что здесь происходит? — послышался властный голос леди Элизабет, а через секунду показалась и она сама.
— Джеймс... — Шепот замер на губах старой леди, когда она увидела своего любимого внука. — В чем дело?
Все промолчали, но леди Элизабет моментально догадалась, что случилось.
— Джеймс, как ты мог... — почти простонала она. Кэтрин подошла к ней и почтительно поддержала ее. — После всего, что я для тебя сделала...
— Да что ты сделала? — вдруг взорвался он.
Мэгги с ужасом увидела, что от его хваленого хладнокровия не осталось и следа. Глаза яростно сверкали, щеки пылали огнем, руки сжимались в кулаки. На мгновение ей показалось, что он готов броситься на леди Элизабет.
— Ты всю жизнь твердила мне о фамильной чести, о достоинстве и прочих пустых понятиях, даже не догадываясь, что на самом деле происходит со мной. Думаешь легко сознавать, что отпрыск знатного рода не имеет права ни на что? Они мои. Они должны быть моими. А мне было с рождения отказано во владении ими! — выкрикивал он. — Они мои, а вы забрали их у меня!
— Алмазы Кента принадлежат семье, — холодно произнесла леди Элизабет. — И если бы ты держал себя в руках, то их бы не спрятали под замок. Веди себя как следует, Джеймс Аркрофт, и не позорь нас в присутствии гостей.
— Не позорить вас? — Джеймс расхохотался, — Ты только об этом и думаешь, правда, бабушка? Честь Аркрофтов! Позор Аркрофтов! Мой отец ведь был позором Аркрофтов, не так ли, дорогая моя? И не ты ли радовалась, когда он свернул себе шею? Ведь тебе больше не надо было умалчивать о его безумии...
— Не говори о том, чего не знаешь! — вспылила леди Элизабет. — Не забывай, мы находимся не в семейном кругу, поэтому не смей порочить моего сына!
— Если вы считаете, что есть что-то, чего я не знаю, вы очень ошибаетесь, дражайшая бабушка, — насмешка Джеймса стала невыносимой. — А что касается гостей, — он обвел комнату безумным взглядом, — я не думаю, что здесь есть кого стесняться. У нас у каждого есть свои грешки, не так ли?
Мэгги вжалась в стену. Она отнюдь не желала стать жертвой сенсационных разоблачений Джеймса Аркрофта. Но его сарказм в этот раз обернулся не против нее.
— Вот, например, наша очаровательная баронесса, — продолжал Джеймс. Леонарда встрепенулась, и Берти немедленно отпустил ее, видя, что она в состоянии позаботиться о себе сама. — Вы думаете, что это милая культурная девушка, которая могла быть стать достойной супругой одного из Аркрофтов? Как вы ошибаетесь!
— Не смейте говорить обо мне гадости! — взвизгнула Леонарда.
— Я и не собираюсь. Только правду и ничего, кроме правды. А она состоит в следующем: десять минут назад вы угрожали мне пистолетом и требовали отдать вам половину алмазов. Скажите, вы слышали о бриллиантах Кента до того, как познакомились с бабушкой, или они так прельстили вас во время визита в сокровищницу?
