Келли прерывисто вздохнула, дрожа от охвативших ее чувств.
— Ты правда не против?
Джанфранко застонал и накрыл ее рот поцелуем. Поцелуем, не похожим на другие. Это было открытое признание в любви и нежности, верности и надежде. Наконец, подняв голову, он посмотрел на нее.
— Я люблю тебя, Келли, и хочу, чтобы ты родила мне ребенка, но…
Их взгляды встретились, и, к своему удивлению, она увидела в глубине его глаз некоторую неуверенность.
— Но?…
— Наблюдая за Анной, ее женихом и Анной Лу во время сегодняшней свадьбы и услышав, о чем говорила наша дочь вечером, я подумал, что многого лишил тебя. Келли, выйдешь ли ты снова за меня — в церкви, в присутствии всех наших друзей и соседей и моей мамы. — Он прижался губами к ее шее. — Я не хочу, чтобы у тебя оставалось хоть какое-то сомнение в том, что ты моя жена и я люблю тебя.
Келли улыбнулась.
— Прекрасная идея, — пробормотала она и погладила своими маленькими руками его широкую грудь. Потом обвила его шею, притянула его голову к себе и нежно поцеловала раненый нос. — Прости, что стукнула тебя, — извинилась она. — Только не думай, что я во второй раз собираюсь быть беременной невестой! — поддразнила она. Попытайся сделать мне предложение снова, когда я не буду беременной.
Год спустя Келли стояла в огромном холле «Касса Мальдини». На ней было атласное цвета слоновой кости свадебное платье, расшитое жемчугом, с длиннющим шлейфом. На нее смотрела Анна Лу, не менее красивая в своем волшебном голубом платье, таком же, как у Джуди Бертони, главной подружки невесты.
Кармела выглядела очень элегантно в прекрасно сшитом светло-коричневом костюме. На руках у нее был пятимесячный мальчик — Джанни Томазо Мальдини.
— Ты такая красивая, Келли, — сказала Кармела. — Однако нам пора. Мы опаздываем на сорок минут.
Когда Джанфранко увидел Келли в облаке нежного атласа, с ее серебристыми волосами, поднятыми вверх в виде короны из локонов, которые удерживала бриллиантовая тиара, у него перехватило дыхание. Она улыбнулась загадочной улыбкой, предназначенной только для него, улыбкой, от которой так ослепительно вспыхнули ее сапфировые глаза.
Его рука, сжимавшая букет роз, задрожала, когда он шагнул вперед, чтобы в традиционной итальянской манере преподнести букет невесте.
— Это тебе. — Он протянул ей розы.
Келли не могла сдержать улыбку. Он выглядел невероятно красивым в жемчужно-сером фраке, в белоснежной рубашке со стоячим воротником, в золотистом галстуке и таком же жилете. Высокий и элегантный, до мозга костей аристократ.
— Твоя красота просто неземная, и я люблю тебя страстно, преданно, любовью, которая переживет века, — сказал Джанфранко не очень твердым голосом, ведя ее к церкви.
С повлажневшими глазами Келли сжала его руку.
Ее сердце переполняла любовь.
— Спасибо, — сказала Келли. Этим одним словом она благодарила его за все: за его любовь, за их детей, за их совместную жизнь.
Это была свадьба года. Семья и друзья, сановники со всей Италии, коллеги по работе — никто не был забыт. После церемонии состоялся прием на лужайке «Каса Мальдини».
— Нам скоро уезжать… — Джанфранко весь день обнимал жену за талию. — Если не хотим опоздать на самолет.
Джанфранко обожал Анну Лу и присутствовал при рождении сына Джанни. Пережитое наполнило его благоговением и гордостью. Но как бы он ни любил свою семью, они наконец, после двух бракосочетаний, собрались поехать в свадебное путешествие. Одни Келли будет целых три недели всецело принадлежать ему одному.
— Хорошо. — Келли лучезарно улыбнулась ему. Это была лучшая из свадеб, которые были у какой-нибудь из женщин во всем мире, подумала она, сияя от счастья и гордости за стоявшего рядом с ней мужчину.
— Мы не можем опаздывать. Ты и так опоздала в церковь, — напомнил ей Джанфранко в тот самый момент, когда зал их спинами прозвучал довольно громкий голос слегка опьяневшего отца Россо:
— После того как у них появилось двое детей, они с опозданием на пять лет, но все-таки совершили это. Слава Всевышнему!
