– Это и твой ребенок, – прошептала она.
Она не знала, что хуже: то, что он уходил от нее, уходил в гостиницу, в которой всегда раньше останавливался и где сейчас жила Саша Ли, или то, что он отказывался от своего собственного ребенка.
– Давай не будем устраивать из всего этого мелодраму. – Голос Натана изменился. По его тону Оливия поняла, что он старательно сдерживает свои чувства, пытается скрыть их. – Все кончено. Я достаточно взрослый человек, чтобы пережить потери и продолжать жить. А ты? Ты, должно быть, знала, что это произойдет. Подобный поворот событий не стал для тебя неожиданностью.
Натан говорил так, будто их расставание неизбежно, всегда было неизбежным, будто с самого начала дни их совместной жизни были сочтены. А может быть, со дня появления в его жизни этой блондинки, этой «бомбы», взорвавшей их счастье? Натан предупреждал Оливию, что его признание причинит ей боль. Едва ли ей придется испытать боль сильнее нынешней.
Оливия подняла опухшие веки. Ее голубые глаза блестели от невыплаканных слез.
– Объясни мне, почему… – потребовала она и почувствовала глубокую обиду, увидев в его серебристых глазах раздражение, с каким он взглянул на часы.
– Начать с самого начала? – возмутился он. – Не упуская деталей? – Натан распрямил плечи и набрал воздух в легкие. – Все началось в ту минуту, когда мы услышали слова этого негодяя. Прежде никогда в жизни я никого не ревновал. Я стал презирать себя за те чувства, которые испытывал к этому сукину сыну, Джеймсу Колдвеллу. Я не уставал повторять себе, что ошибаюсь, что у тебя, вероятно, были основательные причины, чтобы поступать так, как ты поступала: во-первых, не позволить мне предпринять какие-либо шаги в отношении случившегося и не дать слухам разрастись. Кроме того, ты отказалась ради меня бросать работу, всегда бежишь к нему, когда бы он ни позвонил, позволяешь ему целовать себя…
Оливия смотрела на Натана, не моргая. Ведь это он убежал, а вовсе не она. Убежал к другой женщине, а сейчас обвиняет ее! Это было просто непостижимо.
– И последней каплей… – Натан проскрежетал зубами, – было твое признание в моем присутствии, что этот подонок говорил правду. У тебя с Джеймсом Коддвеллом был роман, который продолжается до сих пор. – Натан поднял чемодан. – Теперь все позади, и не будем к этому возвращаться.
Натан стоял перед Оливией, собираясь покинуть этот дом, покинуть ее, забыть, что когда-то любил ее. Но ведь он все неправильно понял!
– Нет, – сказала она, пытаясь справиться со своими эмоциями. – Нет. У меня с Джеймсом никогда не было романа. Он – мой босс, мой друг. И ничего больше. Я призналась… совсем в другом. – Оливия с трудом выдавливала из себя слова, но она понимала, что должна сказать все. – Я убила своего первого мужа. Я убила Макса! Это правда! – произнесла она, вся дрожа и едва дыша.
Все ужасные события той страшной ночи промелькнули у нее перед глазами, и она закрыла лицо руками. Но Натан развел их и пристально посмотрел на нее.
– Ты понимаешь, что говоришь?
Она молча кивнула. Зубы ее стучали. В лице не было ни кровинки.
– После того как это случилось, я думала, что сойду с ума. Я места себе не находила. Неделю не была на работе… Похороны… и все, что с этим связано. Но, вернувшись на работу, не выдержала и все рассказала Джеймсу. Я пыталась удержать себя, но не смогла. Думаю… Хью все подслушал. Джеймс настоял, чтобы я какое-то время пожила в их доме, с ним и Ванни. Думаю, что без них я бы не пережила случившегося. Я перед ними в очень большом долгу. Но даже если бы и питала к Джеймсу какое-то чувство, кроме дружбы, то бы все равно скрыла его. Я бы никогда не смогла причинить боль Ванни.
Оливия так дрожала, что едва держалась на ногах. Натан молча поднял ее и уложил на кровать, укрыв пледом. Он вышел из комнаты и через несколько минут вернулся с бокалом бренди в руке.
– Выпей вот это.
Увидев бокал, она покачала головой. Взгляд ее задержался на его тонких и крепких пальцах, которые когда-то ласкали ее. Больше он уже никогда не прикоснется к ней.
– Я чувствую огромную вину. – Оливия в отчаянии посмотрела на Натана.
Он протянул ей бокал и заставил выпить. Обжигающий напиток ударил ей в голову, и она закружилась. Оливии показалось, что в серых глазах Натана промелькнуло сострадание, сочувствие. Но не ошиблась ли она? Ведь такого просто не может быть.
Натан сел рядом с ней и поправил плед. Она не понимала, почему он так добр. Ведь ее признание должно было оттолкнуть его. Еще совсем недавно он стоял на пороге и собирался уйти из этого дома, променять ее любовь на незатейливые удовольствия, которые могла предоставить ему Саша, ее податливое тело.
– Единственный способ освободиться от чувства вины – это полностью во всем признаться. Властям. Нужно… – его голос немного дрогнул, но через секунду вновь обрел твердость, – расплатиться по долгам. Уверен, у тебя были веские причины для того, что ты сделала. Не могу поверить, что ты способна обидеть какое-нибудь живое существо. А убить человека… Это должна быть какая-то чрезвычайная ситуация… Мы во всем разберемся, дорогая, наймем первоклассных адвокатов.
Оливия нахмурилась и коснулась пальцами висков. Голова ее шла кругом.
– Следствие… Решение суда присяжных – смерть в результате несчастного случая… В машине у пассажира не было воздушной подушки, только у водителя, но, если бы я была более внимательна, сосредоточенна, этого никогда не случилось бы. Та, другая машина ехала прямо на меня. Я должна была свернуть, но стена… Я должна была ее видеть…
Оливия начала рыдать, тихо, безнадежно. Натан прижал ее к себе.
– Он погиб в автокатастрофе? – спросил он, когда она выплакалась. В его голосе уже не было прежней суровости. – Расскажи мне об этом. Ты никогда не рассказывала мне о смерти Макса. Вообще очень мало о нем рассказывала. Вероятно, ты не делала этого, потому что до сих пор скучаешь по нему? Мне не хотелось заставлять тебя говорить о твоем первом браке. Я ждал, когда ты сама захочешь это сделать, когда будешь готова. Расскажи мне сейчас.
– Мы абсолютно не подходили друг другу. Два разных человека, – прошептала она, уткнувшись Натану в рубашку. Она не понимала, почему он прижимал ее к себе, но ей не хотелось от него отрываться. Сейчас все было так, как прежде, как будто между ними никогда не возникало никаких осложнений. Чем дольше Оливия сможет сохранить эту иллюзию, тем в большей безопасности она будет себя чувствовать. – Макс поразил меня с первого взгляда. Он был полон жизни и энергии. Но прошел год со дня нашей свадьбы, и я поняла, что мы совершили ошибку и едва ли из нашего брака что-либо получится. Но я не сдавалась. Я решила, что если вышла замуж, то должна как-то приспосабливаться. Макс все время начинал какое-нибудь новое дело, ничего серьезного, выбрасывал наши деньги на ветер. Оглядываясь назад, я понимаю, что все могло быть по-другому, если бы я вела себя иначе. Мне следовало бы помогать ему, уберегать его от бессмысленных действий, успокаивать. Бог свидетель, одна из его затей вполне могла бы принести ему прибыль, и он бы имел успех, к которому всегда так стремился.
