— О, благодарю, Элис. Я хотела бы всегда быть с тетей Кейт, чтобы ты могла творить такие чудеса каждый день.
Служанка улыбнулась:
— Вы прекрасно выглядите, мисс Оливия. Ну, мои ягнята, пора вернуться в детскую.
Дети запротестовали — Шарлотта более громко, чем Эдвард, — однако позволили увести себя после того, как Ливви пообещала приберечь сладости для них на завтра.
Когда дети отошли на достаточное расстояние, чтобы не было слышно голосов, она повернулась к Джейсону.
— Вы хотите сказать мне еще что-то, милорд? У вас припасено для меня еще какое-нибудь оскорбление?
— Неужели я случайно опять обидел вас, Оливия?
— Я сомневаюсь, что это было сделано случайно, — сердито сказала она. — Едва ли вы думали, что я буду польщена, услышав, что у меня в голове нет ничего, кроме абсурдных мечтаний. Между прочим, дети и я говорили о моем предстоящем светском сезоне, извините, но я не понимаю, почему это следует считать абсурдной мечтой.
— Потому что, — медленно произнес он, — я уверен, вы придумали историю о том, что хотите влюбиться, выйти замуж и потом жить счастливо.
Ливви скрестила руки на груди.
— Я не говорила ничего подобного.
— Однако надеетесь, что это произойдет, не так ли?
— Да, я надеюсь выйти замуж, — призналась она. — А вы? Вы действительно имели в виду, что не хотите снова жениться, когда говорили об этом Эдварду?
Выражение его лица сделалось непроницаемым.
— Да, я действительно не хочу повторно жениться.
— Даже ради Эдварда? Дети в таком юном возрасте нуждаются в материнской любви.
Он покачал головой:
— У вас чрезвычайно романтические представления о людях. Не все матери склонны заботиться о детях. Очень многие дети воспитываются слугами.
— Но ваша жена, конечно…
— О, моя жена обожала Эдварда.
Ситуация начала проясняться.
—Тогда, значит, ваша мать холодно относилась к вам?
— Не сознательно. Полагаю, она не имела никакого понятия, что значит быть матерью. Она была самой младшей в семье и, судя по тому, что говорил мой отец, слишком изнеженной и избалованной. Их брак состоялся по договоренности родителей. Моя мать была почти ребенком, когда вышла замуж, и носила меня ровно девять месяцев со дня свадьбы. Думаю, она привыкла, чтобы заботились о ней, и не хотела заботиться о ребенке. За это ей пришлось поплатиться своей жизнью.
— Что вы имеете в виду? — спросила Ливви почти шепотом.
— Моя мать желала большего внимания, чем отец считал возможным уделять ей. Со временем она стала искать поклонников на стороне. Когда мне исполнилось восемь лет, мать решила сбежать с одним из них. Она и ее любовник погибли в результате дорожного инцидента на пути к кораблю, который отправлялся на континент.
Сердце Ливви болезненно сжалось.
— Прошу прощения. Должно быть, вы очень по ней тосковали.
— Не особенно. У меня было такое чувство, что лучше жить без матери, чем с плохой матерью.
Ливви показалось, что он сказал это не совсем искренне.
— Иногда, — задумчиво произнесла она, — лучше не убеждать себя в том, в чем на самом деле мы не хотим себя убедить. Хотя трудно отказаться от этих попыток, не так ли? Поскольку отказ от желания изменить что-то в своей жизни обусловлен тщательно, скрываемыми страхами.
— Вы говорите так, как будто знаете это по собственному опыту. Каково ваше тайное желание? Любовь? Всепоглощающая страсть?
Оливия постаралась не обращать внимания на его пренебрежительный тон и не реагировать на его язвительные насмешки. Она напомнила себе, что обидные слова Джейсона — это его способ подавить свои чувства и избавиться от нее. Она постаралась принять невозмутимый вид и с легкостью сказала:
— Едва ли можно ожидать, что молодые люди мечтают о чем-то, кроме всепоглощающей страсти; моя сестра прямо заявила об этом.
— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я поверю, будто бы вы — молодая леди, поглотившая даже за время нашего короткого знакомства немыслимое количество нелепых романов, — не имеете намерения выйти замуж по любви.
— Можете думать что угодно, милорд.
Он склонил голову набок.
— Я думаю, у вас серьезные намерения. Вас не устраивает просто любовная связь. Почему? Вы хотите непременно стать герцогиней?
Оливия покачала головой. Она и маркизой не стремилась стать.
— Значит, вас интересует богатство.
— Нет, однако, продолжайте, пожалуйста. Я не подвергалась такому злословию, с тех пор как последний раз виделась с моим старшим братом. При таком шквале обидных слов я чувствую себя почти как дома.
— Я не имею намерения обидеть вас, — сказал он.
— Вот как? Вы циник, милорд.
— Браво, мисс Уэстон, вы разгадали меня. Значит, она снова стала для него мисс Уэстон. Похоже, у этого вечера плохое начало.
— И это не вызывает у меня восхищения, — сердито сказала она.
— Лучше быть циником и твердо стоять на этой земле, чем безнадежной мечтательницей, витающей в облаках.
— Я тоже твердо стою на земле, как и вы. И от того, что я знаю о существовании любви и какой властью она обладает, я не чувствую себя слабой и достойной сожаления.
— Нет, конечно, — согласился маркиз. — Эти прилагательные в большей степени подходят глупцам, которые думают, что они влюблены. Давайте не будем ссориться, по крайней мере до завтра, хорошо? Теперь пора перейти к комплиментам.
Он посмотрел на нее, и его внимательный взгляд медленно прошелся от прически, которую соорудила Элис, вниз по телу и обратно вверх. Казалось, этот взгляд ласкал ее, возбуждая. Ей хотелось прижаться к нему всем телом и узнать, какое ощущение вызовет его поцелуй сейчас, когда все ее тело горит от желания.
Будет ли просьба снова поцеловать ее выглядеть безнравственно?
«Пожалуй».
Казалось, в его присутствии она с каждым мгновением становилась все более безнравственной.
Это совершенно нехарактерно для нее.
Оливия смотрела на него так, словно хотела проглотить. Джейсон не знал, что делать: то ли убежать как можно быстрее, то ли скинуть одежду и отдать себя на съедение. Судя по тому, с какой скоростью горячая кровь устремилась к низу живота, его тело с энтузиазмом проголосовало за второй вариант. Об этом свидетельствовало также то, что, несмотря на старание Джейсона контролировать себя, определенная часть его тела настойчиво влияла на принятие решения в отличие от мозга.
Оливия ждала чего-то, глядя на него. Он подавил свое желание, рассчитывая, что кровь снова вернется в мозг. Кстати, ведь он собирался расточать ей комплименты.
Что сказать? Назвать ее красивой — вполне уместно, Но слишком банально. Этот избитый и бледный эпитет недостаточен, чтобы охарактеризовать эту женщину. Он не отражает ее острый ум, ее очаровательную наивность, ее исполненную сочувствия душу, ее напористую живость, ее сводящую с ума настойчивость, а также тысячу других замечательных особенностей.
