— Не может быть, чтобы она говорила серьезно! — возразила Бет.
Вместо ответа, Дэнни протянул ей письмо:
— Прочти сама.
Бет читала, и ее сочувствие к Синди росло. Как очевидна была гордость, спровоцировавшая поступок, и как хорошо она знала Дэнни!
«Не сердись на меня за то, что я сделала, но мне было невыносимо еще две недели смотреть на то, как вы притворяетесь, будто ничего страшного произойти не может. Потому что может произойти все, что угодно, если я полностью не поправлюсь. Я не виню тебя за то, что ты хочешь иметь жену, которая разделит с тобой все радости. И хотя ты и говоришь, что нет ничего страшного, если я с чем-то не справлюсь, я знаю, со временем это может отравить наши отношения. Ты слишком энергичный, чтобы терпеть рядом неполноценную жену. А именно так я себя сейчас чувствую. Как машина, едущая на одном цилиндре.
Если все пройдет удачно, я увижусь с тобой после операции. Но если что-то пойдет не так, постарайся понять, почему я сказала доктору Сэнджеру, что хочу, чтобы меня оставили в покое. Мне многому тогда придется научиться — вещам, которые легче принять, когда находишься среди незнакомых людей, с кем можно не притворяться. Не сердись на него. Он всего лишь выполнял мои инструкции. Ты всегда говорил, что я никогда не веду себя как наследница, так что, надеюсь, ты не будешь против, что я наконец решила повести себя именно так! Дело не в том, что я не люблю тебя, — дело в том, что я слишком тебя люблю».
Не говоря ни слова, Бет вернула письмо. Дэнни убрал его в карман.
— Никому из вас нет смысла ждать здесь, — тихо произнес он. — Вы можете ехать домой.
— А ты? — встрепенулся Дин.
— Я останусь. Но мне бы хотелось побыть одному.
— Как и Синди? — вздохнула Линн.
— Да. Я начинаю понимать, что она имела в виду… насчет того, что не хочет сочувствия.
— Позвони, если я понадоблюсь, — произнес Дин и открыл дверь.
Путешествие на ранчо прошло в атмосфере еще большей подавленности, чем дорога в Финикс. Над всеми нависала возможность трагедии такой душераздирающей, что не хотелось о ней думать, но в то же время такой возможной, что нельзя было выбросить ее из головы.
— Хочешь, я останусь у тебя? — спросила Бет, когда Дин свернул на дорогу, ведущую к пансионату. — Мне бы не хотелось, чтобы ты весь вечер провел один.
— Я уже не ребенок, детка. Со мной все будет в порядке.
Обиженная его словами, девушка открыла дверцу автомобиля. Неужели он винит ее в поступке Синди? Может, решил, что та догадалась о легкомысленности чувств Дэнни и отважилась на более опасную операцию, потому что понимала — если не сможет вести полноценную жизнь, то не сможет и удержать его?
«Но ведь Дин должен понимать, что я здесь ни при чем? Неужели он не видел, что я ни единым словом или жестом не позволила Синди заподозрить о своих отношениях с Дэнни? Каковы бы ни были причины решения Синди, я не виновата».
— Если вдруг передумаешь, — услышала она свой голос, — позвони мне.
Не дожидаясь ответа, даже не заботясь о том, что оставляет Линн в машине с Дином наедине, девушка вбежала в холл.
Не желая ни с кем разговаривать, она поспешила к себе в комнату и только начала поворачивать ключ в замке, как загорелая ладонь накрыла ее руку. Вздрогнув от страха, Бет отпрыгнула и… увидела перед собой Дина.
— Т-ты! Что ты тут делаешь?
— Хочу извиниться. Я вел себя как последняя свинья. Я не имел права срывать злость на тебе. Нам надо поговорить. Давай зайдем в твою комнату.
Нервничая, Бет впустила его. На кровати, привлекая внимание прозрачными складками, лежала ее ночная рубашка. Бет торопливо засунула ее под покрывало, прежде чем повернуться к Дину. Он уселся в кресло, расслабился, на лице от усталости резче обозначились морщины.
— Синди меня потрясла, — неожиданно произнес он. — Она мне как сестра.
— Все равно это не причина, чтобы заставлять меня чувствовать себя так, будто я путаюсь под ногами.
— Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя неловко.
— Из-за чего?
— Я не знал, как Дэнни среагирует на то, что сделала Синди. Я боялся, что он начнет обвинять тебя.
— С чего ему винить меня?
— Из-за собственного чувства вины. И потому, что он не захотел бы винить себя!
— А я думала, ты считаешь меня виноватой. И решил, будто Синди догадалась о нас с Дэнни и из-за этого пошла на более опасную операцию.
— Так вот почему ты так кидалась на меня? — Дин покачал головой. — Я не собирался позволить Дэнни отыграться на тебе. Поэтому и не хотел, чтобы ты ехала в больницу и ко мне. Если с Синди что-то случится и Дэнни вернется…
— Что бы он ни сказал, мне не в чем раскаиваться! С той минуты, как я узнала настоящую причину, по которой с Синди произошел несчастный случай, я не давала ему ни единого повода надеяться. Ты должен мне поверить!
— Я верю, — тихо сказал Дин и нежно поцеловал девушку.
Несколько минут они не отрывались друг от друга, наслаждаясь уединением, прикосновениями, ощущая чувственную потребность в более глубоких поцелуях. Но это желание нельзя было утолить одними прикосновениями, и они, дрожа, отпрянули друг от друга.
— В холле было бы безопаснее! — вздохнул Дин. — Я лучше пойду. Если ты все еще хочешь поехать со мной…
— Я только возьму кое-что. Может, сначала поужинаем? Ты, наверное, умираешь от голода.
— Не настолько, чтобы согласиться на перекрестный допрос, который ожидает меня здесь. Поедем лучше домой.
Час спустя, сидя напротив него в маленькой столовой, примыкающей к его гостиной, она заметила, глядя на стол, который ломился от деликатесов, которые раньше видела только в самых шикарных ресторанах:
— А я и не знала, что ты такой гурман!
— Обычно я ем что-нибудь попроще, — признал Дин. — Но очевидно, Кончита хотела показать тебе, что ты теряешь, пока не живешь у меня.
— Мне об этом напоминать не надо! — Бет взяла икру и сметану, а потом несколько блинчиков, предложенных Дином. — Вкуснотища! Я ничего подобного не пробовала.
— Блины с икрой, — объяснил мужчина. — Один из моих клиентов в Персии постоянно поставляет мне белугу. Это самая лучшая икра. Синди ее обожает. — Он отложил вилку, его лицо помрачнело. — Еще сорок восемь часов. Если бы только… — Дин заставил себя сменить тему: — Попробуй рис с красным перцем. Это наше особое блюдо.
— Я поняла, почему ты до сих пор холостяк, — рассмеялась девушка. — С такой поварихой, как Кончита, жена тебе ни к чему!
— Я никогда не заставлю свою жену готовить. Это талант, но я гораздо больше ценю другие качества. Ум, сочувствие, понимание… вот чего я хочу от своей жены.
