Ларсон с утра не пошел на работу. Глэдис встала рано, в половине восьмого, и обнаружила, что он говорит по телефону, перелистывая кипу бумаг на столе. Он оглянулся на звук шагов, но, казалось, не видел ее, потому что продолжал разговаривать. Глэдис вышла из гостиной, плотно прикрыв дверь.
У нее было достаточно времени все как следует обдумать: и скоропалительный отъезд Ларсона в Америку, и его неожиданное возвращение в Англию. Он был, оказывается, в курсе всех дел, происходивших в компании отца. Глэдис до недавнего времени ничего не подозревала, а Ларсон все знал. Он тщательно собирал информацию и ждал удобного момента, чтобы предпринять какие-то шаги.
Глэдис попыталась еще раз поговорить с ним. Она приготовила завтрак — две чашки кофе, булочки с сыром, джем, — поставила все на поднос и вошла в гостиную. Ларсон продолжал говорить по телефону, но одобрительно кивнул и жестом показал, чтобы она поставила завтрак на стол. Глэдис накрыла ему одному и ушла завтракать на кухню. Ларсону сейчас явно не до нее.
Он не выходил до одиннадцати, а когда появился, она бросилась к нему с вопросом:
— Что теперь будет?
— Спасибо за кофе.
Ларсон подошел к столу, сел и пригладил растрепавшиеся волосы.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— А ты — ужасно назойливое создание, — сказал он, глядя на девушку с улыбкой.
— Если хочешь что-либо узнать, приходится проявлять назойливость. — Она тоже села за стол. — У тебя усталый вид, Ларсон. Ты давно на ногах?
Она потягивала кофе, четвертую чашку за утро — ведь ей абсолютно нечем было заняться, поэтому она время от времени присаживалась попить кофейку. Хоть какое-то дело, да и нервы успокаивает. Когда-то подобным образом на нее действовал шоколад, но это, кажется, было сто тысяч лет назад.
— Я встал в пять, — ответил Ларсон, потирая глаза.
— Говорил по телефону?
— Точно. Будил людей и заставлял отрабатывать те деньги, что я им плачу.
Ситуация казалась ей нереальной — вот так запросто сидеть с Ларсоном на кухне и непринужденно беседовать, вместо того, чтобы находиться на работе. Не хватало встретиться с Тельмой именно сегодня, после вчерашнего разговора. Хотя та грозилась уехать…
Ларсон встал из-за стола, заправил рубашку в брюки и вопросительно взглянул на Глэдис.
— Ты готова?
Она немного помедлила.
— Я как раз хотела спросить, разве мне так необходимо ехать с тобой? Дело касается лично тебя, планов, которые ты строил долгие годы. Зачем тащить меня туда?
— Я даю тебе шанс, который не стоит упускать, — ответил Ларсон, улыбаясь собственным мыслям. — Ты сможешь вернуться туда, где с тобой обошлись недостойно. Разве ты этого не хочешь? Не хочешь увидеть Линду и наконец получить возможность сказать ей все, что ты о ней думаешь? Дать волю праведному гневу?
Увидеть Линду… От этой мысли Глэдис стало немного не по себе. Она никогда не высказывала хозяйке своих претензий, не пробовала поставить на место. После смерти отца она была настолько убита горем и так подавлена, что было не до выяснения отношений. Потом Глэдис уехала в Лондон, и мысли о Линде стали просто фантазиями, которыми Глэдис тешила свое уязвленное самолюбие и болезненную гордость. Но, представляя эту коварную женщину и мысленно бросая в лицо обвинения, она никогда не помышляла приехать к ней для откровенного разговора.
— Да, возможно… — начала Глэдис нерешительно, а Ларсон вдруг громко рассмеялся, чем невероятно смутил девушку.
— Возможно? Так ты еще сомневаешься?
— Не в этом дело! Она же будет все отрицать. Скажет, что мой отец был свободен в выборе, мог уйти, когда захочет, и никто не заставлял его работать до изнеможения. Скажет, что уволить работников было необходимо, что у нее не было денег на содержание дома и поместья. Мне нечего будет возразить. Кончится тем, что Линда выставит меня за дверь.
— Не посмеет, — усмехнулся Ларсон. — Это мой дом.
— Да, конечно. Но она хозяйничает там уже три года и может объявить его своей собственностью.
— Что будет большой ошибкой с ее стороны, — коротко заметил Ларсон. — Пора ехать.
Глэдис нехотя поднялась, вид у нее был неуверенный.
— Ты выглядишь так, будто я собрался отдать тебя на съедение акулам, — сказал он по дороге к машине. — День сегодня великолепный, и ты не пошла на работу.
— Да, работать сегодня я не в состоянии. Голова и так идет кругом.
Он рассмеялся, и они сели в машину.
— Когда ты решился на все это? — спросила Глэдис, лишь позднее сообразив, что выразилась недостаточно ясно, но, как оказалось, Ларсон прекрасно понял вопрос.
— Решил отплатить Линде за отца. — Ларсон помрачнел.
— Он, кажется, был счастлив с ней, — сказала Глэдис.
— Она использовала его. А как аукнется, так и откликнется.
Взгляд его стал жестким, колючим, стало яс но — он не из тех, кто прощает. Глэдис отвернулась. Может, Тельма права? Он посвятил себя одной идее — мести, и больше его ничего не интересовало и не волновало. Но как же их дружеские отношения? Разве он не был с ней искренен в некоторые моменты? Разве не он один понял глубину ее горя и сумел помочь?
Глэдис откинулась на спинку удобного сиденья и прикрыла глаза — приятно ехать в автомобиле.
— Так можно и привыкнуть к этому, — пробормотала она.
— К чему? К машине или ко мне за рулем этой машины? — весело спросил Ларсон.
Глэдис украдкой взглянула на него. Зачем он задает такие вопросы? Разве не понятно, что они выводят ее из равновесия?
— Общественный транспорт — сплошное мучение, — сказала она в ответ. — Толпы народа и жуткий запах пота.
— Почему бы тебе не ездить на такси?
— А почему бы мне не летать на вертолете.
Он рассмеялся, и некоторое время они ехали молча. Лондон был запружен машинами и людьми. Глэдис смотрела на это столпотворение и думала: будет ли она скучать по большому городу, если надумает перебраться обратно в деревню? Когда-то она отчаянно стремилась уехать оттуда, а сейчас, когда привыкла к мысли, что папа умер и ей надо продолжать жить без него, возвращение в город своего детства перестало пугать ее.
— Поговори со мной, — вдруг сказал Ларсон, и она тут же открыла глаза.
— О чем?
— О чем хочешь. Мне нравится тебя слушать.
Глэдис охватило приятное возбуждение, но она не могла позволить себе расслабиться.
— Можно побеседовать о Тельме.
Ларсон нахмурился.
— Нет, о чем угодно, только не о работе. Я вижу, ты с головой ушла в свою бухгалтерию.
— Минуту назад я раздумывала, не вернуться ли домой, — сообщила Глэдис.
