– Понимаю!
Показалось ли ей, или в его светло-серых глазах в этот момент действительно мелькнуло нечто похожее на луч холодного зимнего солнца? По-видимому, нет. Сейчас, когда Габи наконец позволила себе пристальнее взглядеться в лицо Луиса, она заметила круги возле его глаз. Неужели все эти недели он плохо спал? Сердце Габи заныло.
– Я рада, что ты все понял, – сказала она уже спокойнее.
– И конечно, я полностью обеспечу твоего ребенка.
– Своего ребенка! Не моего и даже не нашего ребенка! – Боль и ярость некоторое время боролись в Габи, но ярость победила. – Ребенка уже не будет, – проговорила она срывающимся голосом, – я уже не беременна.
Луис слегка кивнул и сказал, словно про себя:
– Странно. Я уже успел убедить себя, что будет ребенок.
– Ну что же. Очень сожалею, что расстроила тебя. Я понимаю, что ребенок был единственной причиной, заставившей тебя заниматься со мной любовью…
– О нет, дорогая! Уверяю, то, о чем ты говоришь, лишь в ничтожной степени повлияло на мои поступки. Уверяю тебя!
Шесть недель Габи, стремясь защититься от собственного чувства, твердила себе, что единственное, что хотел от нее Луис, – это ребенок, и вдруг…
– Но, – начала она в смущении, – я не понимаю, что ты имеешь в виду…
– Я сам слишком долго этого не понимал. – Луис попытался улыбнуться, и от этой неудавшейся попытки у Габи перехватило дыхание.
– Луис, я…
– О, ради всех святых, подойди наконец и сядь!
Обхватив руками Габи, он усадил ее в гамак и сам опустился рядом с ней, замолчав и глядя прямо перед собой.
– Я был потрясен, я был в ужасе, оттого что ты можешь подумать обо мне подобное. О Боже, Габи, – рука Луиса сжала запястье Габи так сильно, что она едва не закричала, – как ты могла это сделать? Но я решил, что если ты так настойчиво пытаешься от меня уехать, то единственное, что мне остается, – это отпустить тебя. Хотя, – печальная улыбка мелькнула на его губах, – если бы я мог представить, в какой ад превратится жизнь без тебя, то никогда бы так не поступил.
– Ты мог приехать ко мне, Луис. – Голос Габи сел и сделался хриплым. – Ты знал, где я…
– Да, мог. – Он вновь надолго замолчал. – Но видишь ли, малышка, я боролся с этим желанием, боролся все время. Одна половина моего существа знала, что с того самого утра, когда я пришел в твою квартиру… нет, с того вечера, когда я увидел тебя в ресторане с этим молодым человеком и с трудом сдерживал желание схлестнуться с ним лоб в лоб, видя, как ты касаешься его руки…
Луис опустил взгляд на руку Габи и мягко провел по ней большим пальцем.
– … Когда ты открыла мне входную дверь, и я снова увидел эти глаза наяды, твою гладкую медовую кожу, я понял, что пропал. Но я не должен был сдаваться. Я не хотел позволить себе потерять голову, полюбить по-настоящему другое человеческое существо.
В глубине веранды открылась дверь, появилась Мария. Когда она увидела Габи, глаза ее округлились, и с радостным возгласом она бросилась к гамаку. Улыбка озарила ее лицо.
Но едва Габи успела привстать, как Луис поднял руку и, обратившись к своей домоуправительнице, сказал что-то по-испански. После обмена несколькими фразами Мария удалилась, по-прежнему широко улыбаясь.
Луис снова взял руку Габи в свою.
– Мария только что напомнила, что ты избавила меня от путешествия. Я уже купил на понедельник билет в Лондон.
– Ты хочешь сказать?.. – с трудом проговорила Габи.
– Да, я больше не мог без тебя жить, – просто ответил он.
Что он такое говорит? Габи медленно повернула голову, и выражение глаз Луиса заставило ее сердце на мгновение остановиться.
– Я слишком долго боролся с правдой, – вымученно улыбнулся Луис. – Думаю, мы оба с ней боролись, дорогая. Давай закончим этот поединок вничью так же решительно, как мы воевали. Впервые я ощутил глубину своего чувства, когда после оглашения завещания ты заявила, что собираешься уехать обратно в Лондон. Я не мог примириться с этой мыслью, и мне пришлось тебя похитить.
– Значит, ты сделал это не потому, что не доверял мне?
Луис поморщился.
– Это повод был не лучше и не хуже любого другого. Но только в тот знойный полдень у водопада я убедился, что испытываю к тебе нечто неизмеримо большее, чем просто физическое влечение. – Он внезапно остановился и отрывочно продолжил: – Но когда мы стали любовниками… Это было потрясающее, переполнившее меня чувство. Я понял, что отчаянно желаю нашего общего ребенка. Я говорил себе, что результатом столь страстной любви не может не стать рождение ребенка…
– Значит, именно этого ты хотел все время, – вежливо вставила Габи.
– О нет, совсем не в этом смысле. – Губы Луиса слегка изогнулись. – Я уже забыл об этом. Нет, дело в том, что, с одной стороны, хотел бы вечно лелеять тебя и ребенка, а с другой – был слишком глуп или горд и не хотел смириться с тем, что происходит. В тот последний день на реке я наконец понял, что не могу больше обманывать самого себя. Я вынес тебя из лодки, ты покоилась в моих руках, смеялась вместе со мной, и я понял… я убедился, что люблю тебя…
– О, Луис! – Габи обвела его взглядом. Ее глаза наполнились слезами.
– Но я все еще не был готов примириться с этим чувством. Господи, Боже мой, какие только глупости не делает холостяк вроде меня, когда кто-то вторгается в его жизнь! И я решил лететь в Нью-Йорк… один, чтобы все хорошенько обдумать.
– Луис, я убежала, потому что любила тебя. И я не могла пережить того, что моя любовь остается безответной.
– О, дорогая моя! – Голос Луиса сорвался. – А я допустил, чтобы ты уехала… Нет, я выгнал тебя, и притом так жестоко!
Он наконец опустил руки Габи, и она увидела на своих запястьях, которые он сжимал, белые полосы. Затем он осторожно заглянул в ее лицо.
– Габи, можешь ли ты простить меня?
– Мне нечего прощать. – Пальцы Габи бережно прикоснулись к его щеке, нежно ее лаская.
– Своей теплотой, своей человечностью ты научила любить и меня. Но не поздно ли? Ты уже отказала мне однажды. – На лице Луиса появилось подобие улыбки. – Но может быть, теперь ты согласна выйти за меня замуж?
– О да, Луис, – глядя на него сквозь слезы, проговорила Габи. – Конечно, согласна! – Обвив руками шею Луиса, она прижала его к себе и поцеловала.
Но то, что началось с нежного, ласкового объятия, мгновенно превратилось в бурную страсть, которая так долго сдерживалась, а теперь снова вспыхнула ярким пламенем. И в конце концов именно Луис прервал поцелуй.
– Хватит, хватит, моя дорогая, пожалуйста, – хитро улыбнулся он, – я хочу начать все сначала, начать с… не знаю, что ты скажешь об этом… с чистого листа. Я хочу, чтобы наш первый ребенок был зачат в браке. Поэтому… больше никаких поцелуев вроде этого. – Он сделал печальное лицо. – Ты же знаешь, малышка, что умеешь полностью подавлять мою волю…
